В ожидании прошлого

— Вы забеременели, — продолжал Рик. — Парень пообещал жениться на вас. Но ушел к другой, вашей лучшей подруге. Вы делаете аборт и…

— Я бы никогда не сделала аборта, — ответила Рэчел. — Вы бы в любом случае не дали. За это приговаривают к пожизненному заключению, а полиция всегда следит…

На сей раз обе стрелки резво скакнули в красный сектор.

— Откуда вам известно, — с любопытством спросил Рик, — о трудностях, связанных с проведением аборта?

— Да об этом все знают, — ответила Рэчел.

— Такое ощущение, будто у вас в этих делах имеется собственный опыт. — Рик пристально следил за стрелками, которые вновь скакнули к другому краю шкалы. — Еще вопрос. Вы познакомились с мужчиной. Он приглашает вас к себе домой. Там он предлагает вам выпить. Взяв в руки стаканы, вы заглядываете в спальню. Она шикарно обставлена, на стенах висят плакаты с боем быков. Они вас заинтересовали, вы хотите рассмотреть их повнимательнее. Но мужчина закрывает дверь, обнимает вас и говорит…

— Что такое плакаты с боем быков? — перебила Рэчел.

— Рисунки, обычно цветные и крупные, изображающие матадора в плаще и быка, пытающегося его забодать. — Рик был озадачен. — Сколько вам лет?

Возможно, ее вопрос объясняется возрастом…

— Восемнадцать, — ответила Рэчел. — О'кей! Значит, мужчина закрывает дверь, обнимает меня и говорит… Что же он говорит?

— А вам известно, чем заканчивался бой быков?

— Полагаю, кто-то получал ранение.

— Быка в конце всегда убивали, — Рик внимательно следил за стрелками.

Они слегка подрагивали, не более того. Никакого отклонения.

— Последний вопрос, — сказал Рик. — Он из двух частей. Вы смотрите по телевизору старое кино, снятое еще до войны. Показывают банкет. Он в самом разгаре, гости наслаждаются сырыми устрицами.

— Фу-у! — сказала Рэчел.

Стрелки резко качнулись.

— Следующее блюдо — отварная собака, фаршированная рисом.

Стрелки качнулись и на этот раз, но гораздо слабее, чем при упоминании об устрицах.

— Сырые устрицы для вас противнее отварной собаки? — Он выключил «карандаш», положил его на столик, отлепил от щеки Рэчел адгезивный диск. — Вы — андроид, — сказал он ей (вернее, ему, роботу). — Это вывод по результатам теста.

Он повернулся к Элдону Роузену, который с напряженным вниманием следил за его действиями. Лицо пожилого человека, будто пластилиновое, сменило одну за другой несколько мин и остановилось на раздражении.

— Я прав, не так ли? — переспросил Рик.

Ни один из Роузенов не снизошел до ответа.

— Послушайте, — рассудительно сказал Рик, — между нашими интересами нет никаких противоречий. Чтобы тест Войта-Кампфа работал — для вас не менее важно, чем для нас.

— Она не андроид, — ответил старший Роузен.

— Я вам не верю.

— Какой смысл ему лгать? — яростно крикнула Рэчел. — Если бы мы ставили целью обмануть вас, то пошли бы другим путем.

— В таком случае, нам придется провести анализ ткани вашего костного мозга, — сказал Рик. — Тогда мы абсолютно точно определим, андроид вы или нет. Правда, процедура эта длительна и болезненна, но…

— По закону, — прервала его Рэчел, — вы не имеете права насильно подвергнуть меня такой процедуре. Кроме того, анализ костного мозга живого человека, в отличие от трупа «отставного» андроида, займет много времени. Ваш проклятый тест Войта-Кампфа правильно определяет только специалов. Их проверяют постоянно, и пока правительство не отказалось от этих проверок, вы сумели протащить этот тест и для выявления андроидов. Вы правы лишь в одном — данный тест завершен.

Она поднялась на ноги, отошла прочь и, не оборачиваясь, уперла руки в боки.

— Проблема вовсе не в законности проведения анализа костного мозга, — хрипло сказал Элдон Роузен. — Проблема в том, что ваш тест на эмпатию в отношении моей племянницы полностью провалился. Я могу объяснить, почему ее реакции напоминают реакции андроидов. Рэчел родилась на борту «Саладера-3» и провела там четырнадцать лет. Из восемнадцати… Ее воспитывали девять взрослых членов экипажа да бортовая информотека. Именно от них она получила сведения о Земле. Корабль, как вам известно, повернул обратно, пролетев шестую часть пути к Проксиме. Иначе бы Рэчел и вовсе не увидела Землю, разве лишь на старости лет.

— И вы бы меня «отправили в отставку», — добавила Рэчел, не поворачивая головы. — Я была бы убита в первой же полицейской облаве. Я знаю это, я тут уже четыре года, и меня гоняют по шкале Войта-Кампфа не впервые. Я очень редко покидаю здание корпорации, это слишком рискованно. На дорогах полицейские кордоны, да еще летающие патрули, которые вылавливают незарегистрированных специалов.

— И андроидов, — добавил Элдон Роузен. — Хотя обычным людям, конечно же, об этом не скажут. Им о том, что андроиды живут на Земле, среди нас, знать не положено.

— Думаю, вы не правы, — сказал Рик. — Полицейские агентства и у нас, и в Советском Союзе вылавливают андроидов всех до единого. Население Земли теперь невелико, и каждый рано или поздно попадется под случайную проверку.

Так, по крайней мере, считали в ВПУ…

— Каковы у вас инструкции на случай, если вы окрестите андроидом человека? — спросил Элдон Роузен.