В ожидании прошлого

— Вы удачливы. У вас есть устремления. А у нас в СШЕА… — она задумалась, — нормы. Стандарты. Это очень земное, и тут вовсе не игра слов по отношению к цели вашего космического путешествия… Черт бы вас побрал, Старк! Вы меня расстроили, даже не знаю почему.

— Вам надо посетить Израиль, — сказал Старк. — Вам бы там стало очень интересно. Например…

— Например, я могла бы там обратиться в другую веру, — усмехнулась Николь. — И сменить имя, став Ребеккой… Слушайте, Старк, что-то я заболталась с вами. Мне очень не нравится вся эта затея, изложенная в докладе Вольфа. Я думаю, подобное широкомасштабное вмешательство в прошлое слишком рискованно, даже если это и приведет к спасению шести, восьми или даже десяти миллионов жизней ни в чем не повинных людей. Вспомните, что случилось, когда мы пытались послать в прошлое ассасинов, чтобы убить Адольфа Гитлера в самом начале его карьеры… Кто-то или что-то мешало нам всякий раз, а ведь таких попыток мы предприняли целых семь! Я думаю… Более того, я даже убеждена, что нам мешали агенты из будущего, из нашего времени или из той эпохи, что последует за нашей. Если с аппаратами фон Лессингера играет один, то почему не может быть и второго? Бомба в пивном баре, бомба в агитсамолете…

— Но ведь эта попытка, — сказал Старк, — будет с восторгом встречена неонацистскими элементами. Они начнут сотрудничать с вами.

— И этим вы хотите ослабить мою тревогу? — горько сказала Николь. — Вы лучше других должны знать, что такое дурной предвестник.

Некоторое время Старк молчал. Лишь курил свою филиппинскую сигару ручной работы да мрачно глядел на собеседницу. Потом он пожал плечами:

— Пожалуй, мне самое время откланяться, миссий Тибодо. Возможно, вы и правы. Мне бы хотелось поразмыслить над этим, а также посовещаться с другими членами моего кабинета. Мы увидимся с вами сегодня вечером на концерте в Белом доме. Будут ли исполнять Баха или Генделя? Я очень люблю обоих этих композиторов.

— Сегодня у нас всеизраильский вечер, специально для вас, — сообщила Николь. — Мендельсон, Малер, Блох, Копленд. Годится?

Она улыбнулась, и Эмиль Старк улыбнулся ей в ответ:

— Нет ли у вас лишнего экземпляра доклада Вольфа, который бы я мог взять с собой?

— Нет. — Она помотала головой. — Это — Geheimnis. Совершенно секретно.

Старк поднял бровь. И перестал улыбаться.

— Его даже Кальбфляйш не увидит, — сказала Николь.

Она не собиралась менять свои позиции, и Эмиль Старк, без сомнения, почувствовал это. В конце концов, проницательность была одним из его профессиональных качеств.

Николь перебралась к своему письменному столу. Ожидая, пока Старк удалится, принялась просматривать папку с резюме, которые подготовила для нее секретарь Леонора. Резюме были — сплошная скука, внимание Николь привлекла только одна информация.

В ней говорилось, что искателю талантов Джанет Раймер так и не удалось ангажировать великого болезненно-невротического пианиста Ричарда Конгросяна на сегодняшний вечер, поскольку Конгросян внезапно покинул свой летний дом в Дженнере и добровольно отправился в клинику для прохождения курса электрошоковой терапии. И об этом никто не должен был знать.

«Проклятье! — с горечью подумала Николь. — Все планы на вечер летят к черту, и я вполне могу отправиться в кровать сразу после обеда. А жаль — ведь Конгросян известен не только как мастер-интерпретатор Брамса и Шопена, но и как эксцентричный и блестящий остроумец».

Эмиль Старк продолжал попыхивать сигарой, с любопытством взирая на Николь.

— Имя Ричард Конгросян вам что-нибудь говорит? — требовательно спросила она, глянув на него в упор.

— Разум'-отся. Композиторы-романтики…

— Он опять болен. Душевно. Уже, наверное, в сотый раз. Или вам ничего об этом не известно? Разве до ваших ушей не доходили слухи? — Она в ярости швырнула на пол папку с резюме. — Порой мне очень хочется, чтобы он в конце концов покончил жизнь самоубийством или умер от прободения толстой кишки или еще от какой-нибудь реальной болезни, вот прямо на этой неделе.

— Конгросян — великий артист, — кивнул Старк. — Я понимаю ваше беспокойство. Да еще в смутное время, когда по улицам шествуют такие элементы, как «Сыны Иова» и, похоже, готова воспрянуть и самоутвердиться вся вульгарность и бездарность.

— Этим тварям недолго осталось шествовать, — спокойно сказала Николь. — Поэтому беспокоиться надо о другом.

— Вы уверены в том, что владеете ситуацией? Что держите ее под своим контролем? — Старк позволил себе изобразить на физиономии легкую холодную гримасу.

— Бертольд Гольц — не более чем бефт. Ходячий анекдот. Клоун.

— Как, возможно, и Геринг?

Николь ничего не ответила. Но глаза ее вспыхнули. Старк успел заметить эту неожиданную и кратковременную искру сомнения. Он снова скорчил гримасу, на этот раз совершенно неконтролируемую, отразившую все охватившее его беспокойство. И Николь от этой гримасы вздрогнула.

Глава 5