В ожидании счастья

Но Бернадин не на шутку обеспокоилась. А что, если судья решит, чтобы Джон выплачивал ей содержание из доходов, которые он якобы получает теперь? Восемьдесят тысяч и четыреста — разница есть? А если они получат отсрочку, сколько придется дожидаться? Что ей, скажите на милость, делать? У нее в месяц уходит шесть с половиной тысяч. При зарплате приблизительно в две восемьсот, чем платить по счетам?

Бернадин докуривала третью сигарету, когда припарковалась у банка. Посидела несколько минут в машине. Как же низко нужно пасть, чтобы отказаться содержать своих детей? И как это она могла влюбиться в человека, который не уважает никого и ничего, кроме себя? Если бы только она знала, что именно за такого выходит замуж, она бы никогда не сказала „да".

— Я бы хотела открыть новый текущий счет, — сказала она банковскому служащему, — но сначала мне нужно узнать баланс вот по этим счетам. Тогда и скажу, сколько переведу на новый счет. — Она протянула два депозитных сертификата и назвала номер срочного и текущего счетов.

Служащий набрал код на компьютере, и Бернадин увидела, как на мониторе засветились оранжевым цветом их имена: Джон Харрис, Бернадин Харрис.

— Господи! — произнес клерк.

— Что-то не так? — Она перегнулась через барьер, чтобы лучше видеть.

— Боюсь, должен вас огорчить, но все эти счета закрыты, кроме текущего.

— Закрыты? — Она наклонилась еще ближе, вглядываясь в монитор. — То есть, как — закрыты?

— Здесь помечено, что мистер Харрис закрыл их в начале этой недели, но оставил открытым текущий счет. На нем три тысячи девяносто два доллара. Превышение кредита возможно еще на три тысячи.

— Но он же не может закрыть счета вот так, даже без моей подписи?

— Может и уже сделал.

— Но я его жена.

— Я понимаю, миссис Харрис, но эти счета были открыты именно на таких условиях. Я даже не знаю, что сказать. Поверьте, мне очень жаль, что вам пришлось узнать это таким образом.

„Подонок и дерьмо", — подумала Бернадин. И запаниковала. На прошлой неделе она выписала своему адвокату чек на пять тысяч, предварительный гонорар, который та, скорее всего, еще не использовала, а вчера оплатила счета как обычно — чеками. В общей сложности тысячи на три. И это без учета закладной — по ней платить только через две недели.

— Но счета… Мне же вернут чеки!

— Я бы рад вам помочь, но что поделаешь, — посочувствовал он.

— Все равно, я хотела бы знать, сколько было на счетах перед тем, как их закрыли. Всего.

Он взял калькулятор и начал считать, глядя на монитор. Потом написал на бумажке цифру и протянул Бернадин. Тридцать две тысячи с мелочью.

— Дело в том, что мы разводимся.

— Я так и подумал. Хотите открыть новый счет?

Бернадин совсем растерялась. За что же он их так? Что она такого сделала, что он решил ее раздавить, растоптать? Ерунда, мол, пустое место. Ее жизнь ничего не значит. А на детей ему, выходит, тоже наплевать? Или он решил отыграться за машины? А про распродажу он тоже уже знает? А, ну да, правильно, его адвокат уже подал от имени Джона жалобу.

— Миссис Харрис?

Бернадин встряхнулась.

— Да, пожалуйста. Я открываю новый счет.

Клерк подал ей карточки, показал, где расписаться. Закончив, Бернадин встала и вдруг поняла, что совершенно разорена.

— Подонок и дерьмо, — повторила она, на этот раз вслух, сильно изумив банковского служащего.

Бернадин убрала в сумочку новую чековую книжку, поблагодарила его и вышла под палящее солнце.

Бернадин остановила машину и посмотрела на вывеску: „Харрис: программное и компьютерное обеспечение". Глупо. Хоть бы название поменяли, идиоты. Она выключила зажигание и вышла из машины. Кабинеты администрации, „руководства", как говорил Джон, находились рядом со складом, в дальнем крыле темно-серого, отделанного дымчатым стеклом здания.

В холле за конторкой стояла Лина. Похоже, она никак не ожидала увидеть Бернадин и слегка растерялась:

— Здравствуй, Бернадин. Как дела?

— Нормально, — громко ответила Бернадин.

— Ты к Джону?

Дурацкий вопрос. Но Бернадин понимала, что для Лины ситуация и впрямь неловкая: ее муж и Джон вместе играют в гольф.

— Конечно, к нему, Лина, — сказала Бернадин. — Он все в том же кабинете?

— Да, я ему сейчас позвоню, — заторопилась Лина, но Бернадин уже ушла.

Свернув в коридор, Бернадин сквозь стеклянную дверь увидела, как Джон снял и снова положил телефонную трубку. Ах, какая идиллия! Вы подумайте! У стола Джона сидела Кэтлин. Надо же, она еще более яркая блондинка, чем ее помнила Бернадин. Кэтлин вскочила, но Джон жестом удержал ее, словно говоря: „Не уходи, я справлюсь".

Бернадин вошла в кабинет и застыла на пороге. Посмотрела Кэтлин в лицо, потом на Джона, потом снова на Кэтлин. Щеки у Кэтлин пылали. Бернадин так трясло, что она даже не поняла, что это ее рука влепила Кэтлин пощечину. Только увидев, как Кэтлин падает у стола Джона, она сообразила, что произошло, и, не дав Кэтлин подняться, схватила ее за волосы и подтянула так близко к себе, что почувствовала ее дыхание.

— А теперь не возражаешь, если я поговорю немного с моим мужем без тебя? Я недолго.