В ожидании счастья

— Я не знал, что ты куришь.

— К сожалению.

— Ваш самый приятный сон?

— Не скажу.

— Ваш самый ужасный кошмар?

— Приснилось, что убила человека. Только было так жутко, что я скорее проснулась и заставила себя снова заснуть, чтобы увидеть тот же сон, но с другим концом; и во второй раз все изменила.

— Если бы вам предложили каждую ночь видеть страшные сны, а через год получить в награду несметное богатство, что бы вы ответили?

— Нет.

— Если бы у вас была возможность напустить порчу на кого-нибудь, вы бы это сделали?

— Нет.

— Завидуете ли вы кому-нибудь настолько, чтобы хотеть поменяться с этим человеком местами?

— Нет.

— Стоит душный летний день. Вы идете через стоянку автомобилей у огромного магазина. Вдруг видите, что в запертой машине собаке сделалось плохо от зноя. Ваши действия?

— Разобью стекло и выпущу собаку.

— Что вы цените в мужчине?

— Это тоже из книжки?

— Нет, — ответил он и захлопнул книжку.

Я помолчала секунду.

— Уважительность, порядочность, искренность, чувство юмора, чувство собственного достоинства, чувственность, ум, активность и… Здесь я остановлюсь.

— Ты веришь в Бога?

— Конечно, я верю в Бога.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Что ты имеешь в виду под „первым взглядом"?

— Неважно. И последний вопрос. Какой вечер ты бы считала для себя самым лучшим?

— Этот, — ответила я.

Наконец этот мужчина поднялся, подошел к кровати, где я сидела, и поцеловал меня. До него со мной так никто не играл. Такое вступление мне понравилось.

— Твои губы — самые сладкие, — произнес он.

— А ты так хорошо целуешься, — выдохнула я.

Он целовал кончики моих пальцев. Каждый по очереди. Потом провел рукой по платью, по ногам и стал ласкать губами пальцы моих ног. Я была рада, что не надевала чулки, что приняла душ перед уходом и, больше всего, что насыпала душистого талька в туфли.

Я буквально парила в воздухе. Мне захотелось доставить ему такое же удовольствие. Я потянулась к нему, но он прижал мою руку к постели:

— Не шевелись.

Тогда я предоставила ему делать свое дело.

Я и не поняла, как он одним мягким движением снял с меня платье. Когда он закончил целовать мой живот, я размякла окончательно. Почти растворилась. Что же это, если не рай. Чарльз ошибся: он так медленно и долго целовал мою грудь, что я перестала владеть собой. Я выкрикнула его имя каким-то чужим голосом.

— Что ты со мной делаешь?

— Что делаю? — Он поцеловал меня в губы. — Что делаю? — повторил он.

Но ответить я не могла. Я перевернулась, расстегнула его рубашку, потом брюки. Я поцеловала его в грудь. Мне хотелось сделать ему все. Но я не могла. Еще не могла. Я стала гладить его. Проводить языком по его бедрам, целовать колени, скользить по нему своим телом, целовать его спину сверху донизу.

— Саванна, иди ко мне.

Он крепко сжал меня и отпустил. Опять сжал и отпустил. Весь приник ко мне, как будто боялся, что я исчезну. Я вскрикнула снова, когда почувствовала его внутри. И он танцевал. А я вторила. И я танцевала. А он вторил. Пока оба не обессилели.

— Боже мой, — проговорила я наконец.

— Вот тебе и боже мой. — Он обхватил меня и так крепко прижал к себе, что я лежала, как под электрическим одеялом. Я мечтала вернуться в рай. Еще хоть раз. Но мне не хотелось жадничать.

— Как бы сделать так, чтобы ты навсегда была моей. — Он провел ладонью по моим волосам.

— Может быть, ты и сможешь. — Я закрыла глаза.

На следующее утро мы вместе долго принимали горячий душ. Чарльз заказал круассаны и два кофе „капуччино" на счет своего номера. Со вчерашнего дня я не выкурила ни одной сигареты, да мне и не хотелось. На семинары мы не поехали. Вместо конференции осматривали город, завтракали, потом обедали, лежали у бассейна, и я задавала ему вопросы из той книжки. Мне нравились его ответы. Следующую ночь мы провели в его комнате, а еще две — в моей. В последнюю ночь мы пришли к выводу, что это нелепо. Невозможно было и думать о том, чтобы расстаться, но выбора не было.

— Когда ты можешь приехать в Сан-Франциско? — спросил он.

— Как только узнаю, дают мне работу или нет, — ответила я. — А ты приедешь ко мне в Финикс?

— Как смогу и когда смогу.

Прямо от двери я бросилась звонить Бернадин, Глории и Робин. Выложила им всю эту историю. Шаг за шагом. Робин очень старалась показать, как она за меня рада, но на следующий день ее папу отправляли в интернат для престарелых, так что она была не в лучшем настроении. Другое дело — Бернадин. Она жила в своем новом мире. Джеймс оставался все еще с ней. Так что она и сама была на седьмом небе. И только Глории, единственной из всех, хватило наглости сказать, что сосед напротив с каждым днем становится все дружелюбнее и чинит все, что в ее доме можно починить. У меня чуть не вырвалось, что надо было начинать с нее самой, но я, конечно, сдержалась.

Мне не терпелось сорваться с работы прямо домой, но я решила не нарушать привычного ритма и пошла на гимнастику. Когда динамик запел голосом Полы Абдул, я подхватила мелодию и стала распевать вместе с ней.