В ожидании сердца (Пьесы)

ОН. А вот так: заводишь собственного клона. Живешь, как хочется, на разрыв аорты, а твой клоник где-то пасется. На травке. Вдруг у тебя отказала, допустим, печень…

ОНА. Почему именно печень?

ОН. Я – к примеру. Могут и почки отказать. Тогда отлавливают в полях твоего клоника, отрезают у него печенку и пришивают тебе. Ты как новенький. Проснись и пей!

ОНА. Больно будет!

ОН. Кому?

ОНА. Клонику.

ОН. Ты курочек ешь?

ОНА. Ем. Только грудки.

ОН. А ведь им тоже больно. Курочкам.

ОНА. Да-а, знаю… Я даже хотела стать вегетарианкой. Но у меня не получилось… (Спохватившись.) У Марго получилось. Она сильная…

ОН. У кого получилось?

ОНА (пропустив вопрос мимо ушей). А вот представляешь, у человека несчастная любовь! Разбито сердце. Или еще хуже: сердце устало от грешных, бессмысленных и ненужных чувств. Тогда берут у клоника, но обязательно под общим наркозом и с благословения батюшки, новое, чистое, ни разу не любившее сердце. И все можно начать сначала. Представляешь?

ОН. Представляю…

Привлекает ее к себе, и они снова сливаются в долгом поцелуе, во время которого он потихоньку влечет ее в альков.

ОНА. Погоди! Сашенька, я хочу тебя спросить…

ОН. Спрашивай!

ОНА. Ты, когда целуешься, о чем думаешь?

ОН. Честно?

ОНА. Конечно, честно! Если мы будем нечестны друг с другом, то тогда зачем все это?!

ОН. А ты о чем думаешь?

ОНА. Я первая спросила.

ОН(помявшись) Ну, если честно… Во время поцелуя, Вера, я думаю о том, что будет после поцелуя.

ОНА. Это по-мужски! А вот я во время поцелуя всегда что-нибудь вспоминаю.

ОН. Ну и что ты сейчас вспоминала?

ОНА. Как мы познакомились. Знаешь, меня всегда потрясала одна вещь. Живут два человека в разных концах Москвы. Мужчина и женщина. Утром просыпаются, завтракают, едут на работу, вечером домой или в театр.

ОН. Лучше – в ресторан.

ОНА. …Они даже могут где-нибудь оказаться рядом – невзначай соприкоснуться рукавами и переброситься случайными фразами, при этом так и не узнав о существовании друг друга. Но вот в один прекрасный день…

ОН. …У женщины спускает колесо. П-ф-ф-ф-у… Она выходит из машины и смотрит на свой джипик с таким недоумением, точно вместо колес у него выросли ласты, как у тюленя… (Показывает, как смотрит женщина.)

ОНА. …А в это время мимо шагает одинокий мужчина. Спаситель! А куда, кстати, ты шел?

ОН. Так, прогуливался… в одно место. Вдруг вижу: дама в отчаянном положении. Ну, кровь кавалергардов вскипела в моих жилах…

ОНА. Сашенька, так ты из дворян?

ОН. А что, разве не заметно?

ОНА (присматриваясь). Заметно! Все-таки породу не спрячешь.

ОН. И не пропьешь!

ОНА. Что?

ОН. Шутка.(Входит в образ.) Длинна и печальна моя родословная. Один прадед сгинул на Соловках, другой покоится в галльской земле, рядом со славными дроздовцами и каппелевцами. А их потомки в Совдепии семьдесят лет прикидывались стопроцентными пролетариями…

ОНА. Здорово прикидывались. Колесо ты виртуозно поменял. Я сначала подумала, ты слесарь, а не артист.

ОН. Актер.

ОНА. Да, конечно, извини! Но потом, когда ты попросил у меня телефон, я все сразу поняла. Ты мне сказал: «Назовите семь цифр…»

ОН. «…которые сделают мою жизнь осмысленной и счастливой!»

ОНА. Да, осмысленной и счастливой! Потом я ехала домой, и у меня было такое чувство… как в детстве, когда просыпаешься в день рождения и знаешь, что под подушкой – подарок. Еще не догадываешься, какой именно, а сердце сжимается от будущей радости. Я иногда целый день ходила вокруг, медлила, не заглядывала под подушку – оттягивала миг счастья…

ОН (обнимая и увлекая в альков). Ну, хватит оттягивать, давай все-таки заглянем под подушку!

ОНА. Не торопись! Уже скоро.

ОН. Скоро?! Три месяца прошло с тех пор, как у тебя колесо спустило!

ОНА. Подумаешь, два месяца и двадцать восемь дней! Я вот в «Караван-сарай-дайжесте» историю прочитала. В 18 веке одной девушке, дворянке, между прочим, родители запретили выходить замуж за любимого. Так что ты думаешь они сделали?!

ОН. Сбежали к морю? Тайком!

ОНА. Нет! Не сбежали. Они тайно обвенчались и целых пять лет не прикасались друг к другу, встречались лишь на балах, как чужие. Вообрази! Потом все открылось, и они наконец соединились. Через пять лет!

ОН. Ну, в 18 веке и во Владивосток целый год ехали. А теперь – восемь часов и на месте. Если крыло у самолета не отвалится…

ОНА. Сашенька, возможно, я несовременная женщина, но пойми, для меня это очень серьезный шаг. Ты даже не представляешь, какой серьезный! Дело в том… Как объяснить? Видишь ли, я забыла… почти забыла, что это такое – быть с мужчиной…

ОН. Как Станиславский: не верю!

ОНА. Не верь. Зачем мне тебя обманывать? Женщина без мужчины – разве это достоинство? Это беда. Хотя… если женщина семь лет не знала мужчину, то по церковному закону она снова считается девственницей…

ОН(с испугом). Так ты девственница?