В ожидании сердца (Пьесы)

ОЛЬГА. Что случилось! Я приехала, никто не открывает. Вещи куда девать? Хорошо – соседка взяла. Я не догоняю, мам, вы чего? Где человек, похожий на моего отца?

СВЕТЛАНА. Не смей так про него!

ОЛЬГА. Ладно, проехали. Но в квартире-то я пока еще прописана!

СВЕТЛАНА. Не надо было ключи швырять, когда ты к своему брокеру уезжала! Навсегда.

ОЛЬГА. Байкеру. Ну, уезжала! Всем хочется фонтанчиков. А потом… облом.

СВЕТЛАНА. Конкретнее?

ОЛЬГА. Что именно ты хочешь знать?

СВЕТЛАНА. Что произошло? Подлежащее – сказуемое! Ну!

ОЛЬГА. Я не виновата, что он оказался жадным тормозом, и меня от него тошнит.

СВЕТЛАНА. Раньше тебя от нас с отцом тошнило!

ОЛЬГА. Ой, только не лечи меня! От вас и сейчас тошнит, но от него сильнее. Козел на мотоцикле. Ну, серьезно, где отец? Ты же говорила, он из дому никуда не выходит – ему нельзя.

СВЕТЛАНА. В квартире стало опасно. Они снова звонили. Угрожали. Он уехал, спрятался…

ОЛЬГА. Куда?

СВЕТЛАНА. Не скажу. Тебе лучше не знать.

ОЛЬГА. Не надо было бабки у бандюков брать! Как дети, честное слово! Что теперь делать-то будете, ботаники?

СВЕТЛАНА. Не знаю. Может, достану денег. А ты как догадалась, что я здесь?

ОЛЬГА. Я, конечно, не такая дочь, о какой ты мечтала, но когда надо, соображаю. Где же ты еще можешь быть в та-акой день? Конечно у тела! Вам же, совкам, обязательно надо на какую-нибудь мумию молиться…

СВЕТЛАНА. Замолчи! Что ты понимаешь?

ОЛЬГА. Я? Больше, чем ты думаешь. Ключи!

Сцена шестая

Незаметно появляется Черметов. С изысканным букетом цветов. За ним два телохранителя. Он прикладывает палец к губам и взмахом руки отпускает охранников. Стоит, слушает объяснения матери и дочери.

СВЕТЛАНА (отдает ключи). На, возьми – и убирайся!

ОЛЬГА. А деньги?

СВЕТЛАНА. Денег нет. Ты же знаешь!

ОЛЬГА. Ни тебе родительской ласки, ни денег. Полный отстой! Может, мне тут остаться, а? У вас я, чувствую, сегодня круто будет!

СВЕТЛАНА. Почему?

ОЛЬГА. Там внизу аппаратуру разгружают.

СВЕТЛАНА. Какую еще аппаратуру?

ЧЕРМЕТОВ. Скоро узнаете!

СВЕТЛАНА (испуганно оборачивается). Чермет!

ЧЕРМЕТОВ. Счастливые люди, живете с незапертыми дверями. А сколько нужно денег юной леди?

ОЛЬГА. А сколько пожилому джентльмену не жалко?

ЧЕРМЕТОВ (оценивает Ольгу взглядом, сравнивает с матерью) Для такой красивой девушки ничего не жалко! (Протягивает купюру.)

СВЕТЛАНА. Виктор, не надо! Ольга, не смей брать!

Смотрит на Чермета, потом на дочь.

ОЛЬГА. Щас! И не мечтай!

Ольга хватает деньги, показывает матери язык и убегает. Черметов теперь с интересом рассматривает Светлану. Она явно смущена.

ЧЕРМЕТОВ. Ну, здравствуй, Светлячок! Сколько же мы не виделись? А ты все такая же строгая!

СВЕТЛАНА. Здравствуй… Ты зря ей дал деньги.

ЧЕРМЕТОВ. Почему?

СВЕТЛАНА. Ветер в голове. Живет как вздумается. Не знаю, что с ней делать! Мы такими не были!

ЧЕРМЕТОВ. А какими мы были? Ты помнишь?

СВЕТЛАНА. Помню…

ЧЕРМЕТОВ. Хорошо помнишь?

СВЕТЛАНА. Чермет, может, сейчас не самое удачное время, но я хотела…

ЧЕРМЕТОВ. Погоди! Успеем еще! Надо сначала со всеми поздороваться! (Во весь голос.) Это квартира героя-афганца Ивана Костромитина?!

На его крик все высыпают из «запроходной» комнаты.

ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА. Витенька, заждались!

Обнимает его, он протягивает ей букет.

ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА. Ой, спасибо, родной! Я сейчас, мы сейчас…

Уходит в боковую комнату. Черметов смотрит на Фаликову, заслоняясь рукой, как от яркого света.

ЧЕРМЕТОВ. Королева, это ты?

АННА (с тревогой). Я. А что такое? Меня трудно узнать?

ЧЕРМЕТОВ. Наоборот. Ты нисколько не изменилась!

АННА (подходя к нему). А вы, Виктор Семенович, наверное, думали, женщины в сорок лет уже старухи? В сорок женщина стоит двух двадцатилетних! Вы это знаете?

ЧЕРМЕТОВ. Ну, какой я тебе «Виктор Семенович»? Зови, как раньше! Здравствуй, королева! (Обнимает ее.)

ФЕДЯ. Ты, Фаликова, стоишь не двух, а трех двадцатилетних!

ЧЕРМЕТОВ. А, Федя! (Пожимает ему руку.) Как жизнь?

ФЕДЯ. Как в вагине у богини!

ЧЕРМЕТОВ. Неплохо, надо запомнить. Что-то ты давно не возникал?

ФЕДЯ. Возникал. Охрана не пустила. Недобрые они у тебя!

ЧЕРМЕТОВ (с улыбкой). Ну, ничего – я им скажу. (Замечает Тяблова.) О, и батюшка тут! Отец Михаил, рад тебя видеть! Благослови чадо недостойное!