В ожидании сердца (Пьесы)

СВЕТЛАНА (освобождаясь от его объятий). Иди, кандидат! Королева долго не продержится…

Аплодисменты. Крики.

ГОЛОС ФАЛИКОВОЙ. Голосуйте за Виктора Черметова! Он знает, как жить! Ур-р-ра-а-а!

ЧЕРМЕТОВ. Я сейчас… я быстро… (Уходит и тут же возвращается, наклоняется к Ванечке.) Моя дочь. Понял? Моя! (Убегает.)

Сцена пятнадцатая

СВЕТЛАНА (подходит к Ванечке). Я должна была ему это сказать, Ванечка! Прости! Ну что ты на меня так смотришь? Да, я плохая… Очень плохая женщина. Но знаешь, как мы все эти годы жили? Ольгу еле подняла. Пусть хоть у нее будет по-другому. Я знаю, о чем ты молчишь. Грязные деньги счастья не приносят! Приносят, Ванечка, оказывается, приносят! Счастье покупают почему-то именно за грязные деньги. И если не себе, то уж детям точно. А за честные деньги, мой милый герой, можно купить только интеллигентную нищету. И это, Ванечка, главное, что я поняла за эти проклятые годы… Ты улыбаешься? Почему?

Телохранители вводят Ольгу. Все трое некоторое время смотрят на полураздетую Светлану. Охранники с интересом, девушка с изумлением.

ОЛЬГА. Мама! У вас здесь групповой фитнес?

СВЕТЛАНА. Да что же это?! Да как же это…

Она спохватывается, прикрывается. Телохранители неохотно уходят.

ОЛЬГА. Я не догоняю, что случилось? Столько народу во дворе! (Замечает Ванечку, разглядывая, щелкает перед его лицом пальцами.) Ух, ты! (Смотрит на портрет.) Это и есть твой афганец? И сколько он уже так кемарит?

СВЕТЛАНА (одеваясь). Да, это наш Ванечка…

ОЛЬГА. А в молодости он ничего был! (Теряет к нему интерес.) Кстати, кто эти гоблины, которые меня привезли? Тачка, конечно, у них крутая, но фейсы кислотные. Всю дорогу ждала – сейчас скажут: «Это похищение!» Ну, думала: продадут в гарем – оттянусь!

СВЕТЛАНА. Погоди! Оленька, будь серьезной хоть сейчас! Это очень важно!

За окном слышен голос Черметова, усиленный микрофоном.

ЧЕРМЕТОВ. Дорогие земляки! Я вырос в этом дворе, и потому мне особенно приятно, что сегодня здесь собрались люди, которые знают меня с детства, с которыми я мужал, вступая в трудовую жизнь…

ОЛЬГА. А-а, у вас тут митинг! Кого впаривают пиплу?

Светлана закрывает балконную дверь. Голос Чермета теперь еле слышен.

СВЕТЛАНА. Оля, дочка, послушай! Я перед тобой очень виновата…

ОЛЬГА. Да ты что?! Это прямо какие-то новые песни о главном…

СВЕТЛАНА. Не перебивай! Прошу… Мне тогда было столько же, сколько сейчас тебе. И я просто запуталась, растерялась…

ОЛЬГА. Пока, мама, запуталась я. Соберись! Представь, что занимаешься с отстающим дебилом. Подлежащие – сказуемое. Ну, давай!

СВЕТЛАНА. Оля, твой отец – не твой отец…

ОЛЬГА. Неслабое подлежащее! Можно не падать в обморок? Я это знаю.

СВЕТЛАНА. Ты? Откуда?

ОЛЬГА. Оттуда! Или ты думаешь, за моей партой плохо слышно? Ладно, с подлежащим разобрались. Теперь сказуемое. И кто же фирма-производитель?

Входит Борис с видеокамерой.

СВЕТЛАНА. Тебе чего?

БОРИС. Чермет сказал с тобой посидеть.

СВЕТЛАНА. А ты у него теперь на побегушках?

БОРИС (показывая камеру). Я у него теперь пресс-секретарь.

СВЕТЛАНА. Липа, уйди, мне с дочерью поговорить надо!

БОРИС. Говори, я не слушаю. (Затыкает уши.)

ОЛЬГА. Липа? Какое странное у дяденьки имя!

СВЕТЛАНА. Это не имя. Это диагноз…

Светлана берет Ольгу за руку и уводит в «запроходную» комнату, закрыв за собой дверь. Липовецкий сначала прислушивается. Потом подходит к неподвижному Костромитину.