В ожидании тебя (СИ)

— Ты понимаешь, что сядешь за ложные показания. — следователь начал грубеть и рычать на меня, а ко мне подошел папа Артем и приобнял за плечи.

— Не пугайте девочку. Она говорит правду, он действительно срывался к ней как раз во время ограбления. — его голос был непоколебим.

— А, то есть до этого вы отказывались говорить, а как появилась девочка, которая куплена, так вы сразу заговорили.

— Артем не хотел ее вмешивать, а я уважаю мнение сына. Вам этого не понять. — он резко отрубил это, и тут в кабинет зашел еще один мужчина.

— Что здесь происходит?

— Мила, я ведь не путаю? — начал папа Артема, и я кивнула. — Это адвокат Артема, без него ничего не говори и не подписывай, иначе они вывернут все твои слова. Ты еще несовершеннолетняя, и без адвоката или родителей они не могут с тобой говорить.

— Хорошо.

Родители Артема и все другие взрослые покинули кабинет. Адвокат попросил удалиться и следователя, чтобы поговорить со мной наедине, и после всего, что я ему рассказала, он был готов меня расцеловать. Ведь у меня было все, чтобы спасти Артема. Бабушки, которые, как оказалось видели, что Артем приезжал, у них даже до минуты все расписано было. Когда пришел, когда ушел, и все такое. После разговора со мной, адвокат позвал следователя и начался допрос.

— Итак, готовы дать показания? — я кивнула, пока он написал шапку к заявлению. — Диктуйте.

— В двенадцатом часу я написала Артему, что портрет его мамы можно будет забрать в воскресенье, мы с ним до этого поссорились и я не отвечала на его звонки, а когда написала, он сорвался ко мне. После нашей переписки прошло минут сорок, и он уже был у меня под порогом. Я его впустила. Потом мы снова поссорились. Спустя минут двадцать, он уехал. Бабушки в подъезде смогут вам сказать точное время, когда он пришел и ушел. Но это точно все происходило в тот момент, когда ограбление совершалось. Он не мог быть в двух местах одновременно.

— Хорошо, какого рода ссора была у вас? — я посмотрела на адвоката, и он дал положительный кивок.

— Во вторник он приезжал ко мне, и мы делали совместную домашнюю работу по литературе, а в среду, когда я выходила из школы, меня толкнул одноклассник и шапка упала в грязь.

— А по короче?

— Не торопите ее, она итак нервничает. Не советую на нее давить, иначе я подам иск за давление на свидетеля. — полицейский был недоволен и жестом дал понять, чтобы я продолжала.

— Я шла мимо Артем и его друзей, у нас парковка перед центральным входом. Он предложил подвести меня, я отказалась. Он хотел помочь, настаивал, и в силу импульсивного характера, сказал, не подумав обидные фразы, которые услышал весь двор и это стали обсуждать.

— Что за фразы?

— Это не имеет никакого отношения к делу. — осек адвокат. — У вас есть показания свиделся, теперь проверьте их, бабушки у подъезда страшная сила, так что поторопитесь, мой клиент у вас уже четвертый день, и вы его удерживаете незаконно.

Лицо стража порядка надо было видеть. Я ему как кость в горле. Он попросил нас выйти, а сам отдал распоряжение проверить мои слова. Я была окружена толпой взрослых, но больше всего говорила Надежда Павловна, она так искренне меня благодарила, что я пришла и не побоялась. После часа диких восторжений в мою строну, я все же выбралась о взрослых и села на скамейку, и тут ко мне подсели друзья Артема, но все молчали. Мне же и лучше. Могу подумать наконец над произошедшим. Мы молчали пол часа, и в голове был вакуум, ни одной мыли. Думала только о том, что с ним могли сделать за эти дни в камере.

— Почему он не сказал следователю, что был у меня? — тихо говорю их компании.

— Он не хотел тебя впутывать. Знал, что начнется давление со стороны следака, что тебя будут таскать, что в школе могут слухи поползти, о том, что вы были так поздно вместе. Он просто не хотел все усложнять между вами. — сказал Витя, кажется.

— Дурак он, не та ситуация, характер свой показывать. Его же могут посадить без моих показаний! Он этого не понимает?

— Все он понимает, просто ты же его мышонок, — Усмехнулся, Женя.

— Его мышонок? — я удивленно посмотрела на них.

— Он сказал, чтобы мы к тебе не приближались, ты под его крылом в статусе младшей сестренки, а значит неприкосновенна и он за тебя впряжется если что. — парирует Павел.

— Мне казалось, что он меня ненавидит. — очень тихо говорю, потому что боюсь начать плакать.

Мы просидели еще около часа, и ко мне подошли и сказали, что показания подтвердились, и я могу идти домой, а так не хочется, бабушки начнут осуждать, плюс теперь надо успеть все рассказать маме до них. Хотя, я ей итак все рассказала, все, кроме полиции сегодня. На это времени просто не было. Я уже почти ушла ото всех, как поняла, что вокруг тишина гробовая, и тут меня резко хватают за руку и тащат из отделения. Тут я понимаю, что это Артем. В его глазах столько ярости, что становится страшно. Его вид ужасен, его явно избили, ведь не упал же он так удачно: губой, бровью, щекой… Выйдя на улицу он начал свои пламенные крики, и на нас все смотрели.