В памяти и в сердце

Выступления начались, как говорят, без раскачки. В них отмечались, в частности, промахи в работе политуправлений фронтов с приданными Верховным Главнокомандованием танковыми и механизированными корпусами, танковыми армиями и артиллерийскими дивизиями РВГК. Нельзя допустить, говорили участники совещания, чтобы эти войска оставались «беспризорными», когда Ставка выводит их в резерв. Предлагалось также усилить контроль за работой политорганов авиационных соединений. Вносились предложения об издании специального бюллетеня по обобщению опыта партполитработы, о расширении практики стажировки политработников с Дальнего Востока и Забайкалья в действующих частях и соединениях, о повышении политического образования начальников политорганов…

А. С. Щербаков не только высказал свое отношение ко всем предложениям, но по некоторым из них тут же принял решения.

— Представители политуправлений фронтов, — говорил он, — должны встречать танковые армии и корпуса, а также соединения и части РВГК, придаваемые фронтам, выяснять все их нужды и особо заботиться о них. Они этого заслуживают.

Начальник ГлавПУ тотчас дал поручение полковнику В. В. Золотухину подготовить соответствующее указание и отправить его политуправлениям.

Я уже рассказывал, что при выводе войск в резерв Верховного командования всю ответственность за партполитработу в них ГлавПУ брало на себя. Решение на этот счет также было принято на совещании, о котором идет речь.

— За время нахождения в резерве, — продолжал А. С. Щербаков, — бойцу и офицеру выпадает редкое счастье немножко отдохнуть. И организовать этот отдых, сделать его культурным и полезным — наш прямой долг.

Начальник ГлавПУ поддержал предложения о проведении семинаров политработников резервных частей, о разработке тематики и организации лекций и докладов для личного состава силами нештатной группы агитаторов. А вот замысел об издании специального бюллетеня для обобщения опыта партполитработы отклонил.

— Мы издаем сборник «Партийно-политическая работа», журнал «Агитатор и пропагандист Красной Армии». Есть у нас и другие издания. Нужно с большей эффективностью их использовать. Они должны быть интересными, чтобы читатель их ждал…

Подводя итоги совещания, начальник ГлавПУ обратил внимание на все еще большую текучесть кадров политработников в войсках. Основной причиной этого он считал плохое знание людей, то, что «ставим их не на те полочки». Изучать людей — дело всех работников Главного политуправления, подчеркивал А. С. Щербаков. Он остро ставил вопрос, связанный с заботой о политработниках. Обращаясь к участникам совещания, он говорил:

— Вы бываете в войсках часто. А о жалобах и недовольствиях политработников ничего не говорите. А ведь случается, что к людям относятся неправильно. Почему это происходит? Одна из причин — не перевелись бюрократы. Вместо того чтобы вникнуть в дело, разобраться с человеком, понять, что два года он воюет в самых сложных условиях, поистрепался, да и нервишки накалились, бюрократ большое и малое толкает в бумагу, а человека — под бумагу. Надо решительно вести борьбу с бюрократическим отношением к людям.

В этой связи зашла речь о приеме посетителей. В то время нас посещали многие фронтовики, да и не только они.

— Надо организовать прием посетителей так, чтобы они чувствовали себя как в родном доме, нашли бы внимательное к себе отношение, — указывал А. С. Щербаков.

Я подробно рассказал об одном совещании. А они, повторяю, проводились два раза в год. На них всегда была непринужденная, благожелательная обстановка. Не скрою: иногда высказывались и неверные оценки, вносились неприемлемые предложения. Но не было случая, чтобы А. С. Щербаков оборвал чье-то выступление, осмеял или унизил человеческое достоинство оратора. Всякий раз все ценное и полезное горячо поддерживалось начальником Главного Политуправления и усилиями всего коллектива претворялось в жизнь. К упущениям и недоработкам А. С. Щербаков относился с большой взыскательностью. Он по-партийному относился к критике, прямо говорил: «В этом виновато Главное политуправление», а значит, и ответственность принимал на себя. «А вот тут — ваша вина, вы и отвечайте, почему так произошло». Такая постановка вопроса у каждого повышала чувство ответственности. Александр Сергеевич не терпел формализма, волокиты, бездушного отношения к людям. Помнится, на одном из совещаний выяснилось, что в течение недели танковая армия, уходившая в прорыв, плохо обеспечивалась центральными и фронтовой газетами. Работник управления агитации и пропаганды, пытаясь оправдаться, сказал:

— Политотдел армии сам виноват, с него и спрашивать надо.

Реплика вызвала резкую отповедь со стороны А. С. Щербакова:

— Вместо того чтобы сделать для себя вывод, вы еще и отмахиваетесь — не наше, мол, это дело. А ведь надо посмотреть, может быть, там имеются и другие недостатки в политработе. Разве не наша обязанность подумать, как не допустить их? Так, как вы рассуждаете, может подходить к делу формалист, бюрократ, а не партийный работник…