В парализованном свете. 1979—1984

Войдя в кабинет, Тоник оглядывается. Тоник принюхивается. Убеждается, что никто в его отсутствие здесь не побывал. Привычно поправляет очки, открывает форточку, садится в скрипучее кресло, до списания принадлежавшее его начальнику, вглядывается сперва в родные лица присевших возле мяча и стоящих во втором ряду футболистов ЦСКА, потом — в смуглых, белотелых и черноногих красоток, мысленно оценивает достоинства каждой и, погружаясь в неясные грезы, начинает выбирать ту, с которой будет приятно провести сегодняшний день. А то и вечер.

Это его интимное действо грубо прерывает звонок телефона. Тоник снимает трубку.

— Слушаю.

— Алло!

— Вам кого?

— Таню.

Трижды прокручивает диск, сигнализирует тем, у кого параллельный аппарат.

— Там никто не подходит, — говорит Тоник.

— Как это?

— Вам Таню?

— А вас как зовут?

Ну вот, опять… Начинается…

— Послушайте, девушка…

— А у вас есть машина?

— Да в гробу я ее видал.

— Духовные интересы?

— Чего?..

«Мур-мур, — звучит в трубке. — Мяу-мяу!»

— Вам сколько лет?

— Мне-то?.. А вам?

— Двадцать четыре.

— Ну.

— Стройная, симпатичная блондинка. Рост сто шестьдесят три. С высшим образованием и уравновешенным характером. Доброжелательная, замужем за генералом, материально самостоятельная.

— Ну!

— Так сколько вам лет?

— Шестьдесят, — говорит Тоник, желая прекратить разговор. — Недавно исполнилось.

— А как зовут?

— Платон. Можно Тоник.

— Антон?

— Ну положим…

— А рост?

— Что рост?

— Рост какой?

— Семьдесят три.

— Метр семьдесят три?

— Без метра.

— Я вам не верю. Давайте встретимся.

— Зачем?

— Очень хочется быть счастливой…

— У тебя же муж генерал.

— Ну и что?

— Старый, что ли?

— Моложе вас.

— Так какого хрена?

— Просто так. Интересно. Чтобы вы знали, я люблю домашний уют, природу, семью, живопись, музыку, спорт…

— За кого болеете?

— Кино люблю, театр, фотографию, джаз, путешествия, шитье, вязанье, детей, литературу, езду на машине и велосипеде, бальные и современные танцы. Круг интересов широкий. Коммуникабельна, жизнерадостна, великодушна, вежлива. Искренняя, впечатлительная, ласковая, с чувством юмора, веселого нрава, честная, добрая, застенчивая…

— Оно и видно.

— У меня красивые ноги, глаза, имя…

— Какое?

— Ирина.

— Я так и думал.

— Почему?

— Алло! Девушка!.. Вам, собственно, кто нужен?

— Ну… Достойный, порядочный, обеспеченный, материально независимый мужчина. С добрым умом и умным сердцем. Непьющий, некурящий, без вредных привычек. Справедливый, добрый и отзывчивый. Немного вспыльчивый…

— Это есть.

— Испытавший горечь неудачи. Носящий очки. Интеллигентный. Мужественный. С сильным характером. Научный сотрудник, работник культуры или писатель. Обязательно интеллектуал и эрудит. С чувством юмора. Пользующийся уважением окружающих. Темпераментный, романтический, спортивный. Оптимист и жизнелюб. С поэтической душой и широким кругозором…

— Ладно, — говорит Тоник. — Раз такое дело…

— Встретимся?

— Сегодня в семь.

— Где?

— Скажем, у входа во вторую линию ГУМа. Со стороны улицы 25-го Октября. Устраивает?.. На мне, значит, будет куртка. Такая синяя. И лыжная шапочка… Да, вот. А Тане-то что передать?

— Какой Тане?..

Тоник всматривается в групповой портрет любимой команды. Тоник вглядывается в развернутых веером огнедышащих красоток. Его рука забылась на телефонной трубке. «Вот, — думает, — еще один кадр. Ну куда от них денешься?»

11

Платона Усова будит телефонный звонок.

— Подъем! — кричит со сна бывший десантник. — Рота, подъем!

В полосатых трусах и голубой грязно-линялой майке с короткими рукавами, встрепанный и смурной, он вскакивает с постели.

— Да, слушаю. Кхе!

— Платон Николаевич? — урчит незнакомый бас. — Это из Иностранной комиссии вас беспокоят. Насчет поездки…

— Кто? Что? Кхе! Куда?

— В Венгрию.

— Когда? По линии ветеранов?

Платон зажмуривается, трясет головой и окончательно просыпается. Почему-то он стоит босой в коридоре возле телефона, прямо напротив зеркала и шевелит пальцами ног. Все окружающее пребывает в тумане. Будто чайник выкипел и поверхность стекла запотела.

В зеркале смутно отражается крепкая, словно отлитая из гипса, фигура — такие стояли раньше в любом парке, а рядом уж обязательно — девушка с веслом. Платон стаскивает через голову майку, рыхлит пальцами растрепавшиеся волосы. Из зеркала глядят на него в упор голубые подслеповатые глаза.

«Фу! Неужели проспал? Кхе!.. Что на сегодня? Кхе!.. Получить деньги на почте. Купить цветы. Позвонить насчет памятника. Съездить на кладбище…»

— На зарядку становись! Кхе!..

Зарядка в хорошем темпе. Водные процедуры. Наконец он водружает на нос очки. Туман опадает. Окружающее проясняется.

И сразу возникает поправка к плану: не звонить, а прямо ехать в Мытищи. Долго они еще будут тянуть? И договориться насчет земли и ограды. О месте для второй могилы. Они с Ириной должны лежать рядом. Кто занимается участками? От кого это зависит?