В пасти дракона

– Погодите, Елена, я знаю, что вы хотите сказать. Знаю, на что и на кого вы хотите сослаться. Вы сошлётесь на пример вашей истории, вы укажете, что ваш император Пётр Великий сумел провести реформы. Я знаю это. Но вот что… Этот ваш император опирался на народ. Его реформы проведены были в жизнь не одним только взмахом пера. К восприятию его реформ ваше отечество готовилось издавна. Оно постоянно находилось в соприкосновении с теми, от кого реформы были заимствованы в их основаниях. Вашему Петру предшествовал ряд государей, проводивших в жизнь своего народа незаметно новшества. Ему приходилось только довершать их начинания, потому что для этого приспело время. И притом реформы исходили от него. Они были подлажены хотя бы до некоторой степени под дух народа. Чужестранцы не являлись в Россию насильно насаждать свои порядки, а когда они являлись, народ прогонял их. Вспомните ваш двенадцатый год. Ведь великий Наполеон шёл к вам в Россию с добром. Он шёл дать полную свободу миллионам крепостных, а эти же крепостные прогнали его от себя, потому что им не нужны были никакие блага из рук чужого. Да! Почему же Китай должен кланяться и благодарить, когда являются чужие и стараются насильно навязать ему то, что не нужно? Следует же быть справедливым! Потом вы сошлётесь на пример японцев, за тридцать с небольшим лет сравнявшихся во многих отношениях с европейцами. Но это только декорация. Незначительная часть японского народа приняла внешний европейский вид, внутри же каждый японец остался прежним. А стали ли японцы от этого счастливее? Не думаю! Тридцать лет тому назад у Японии не было государственного долга, теперь народ изнемогает под тяжестью его, а я уже говорил вам, что это значит. Так это, Елена, поверьте, что так, и когда вернётесь домой, постарайтесь убедить, кого можете, покинуть Китай, хотя бы на это смутное время. Впрочем, вы не бойтесь, европейцам не грозит ничто, если они одумаются сами. Уйдут они от нас, и сразу утихнет грозная буря.

– Ещё, Вань-Цзы, – перебила его Лена, – вы знаете Европу, вы видели её армии… Неужели вы думаете, что можете противостоять им со своими солдатами?

Вань-Цзы грустно покачал головой.

– Много жертв будет принесено, много крови прольётся, но в конце концов победа всё-таки останется на стороне Китая. Не забудьте, что население Китая считается в шестьсот миллионов. Сколько бы Европа ни присылала армий, они будут ничтожны в сравнении с массой населения. Вы, может быть, следите, хотя бы по газетам, за событиями. Тогда вам известно, что на юге Африки чуть более года ничтожная горсть народа борется против государства, общая масса населения которого превосходит даже и Китай. И что же? Колосс не в состоянии одолеть пигмея. А что же будет тогда, когда пигмеи нападут на колосса? Ну, будет уничтожен миллион, два, три, десять миллионов моих несчастных соотечественников, а какая масса их останется! Не хватит солдат в Европе для того, чтобы перебить их, и в этом – важнейший залог нашего успеха, нашей победы… Мы победим, и тогда на горе европейцам мы примемся за внутреннее переустройство.

Вы сказали, на горе?

– На горе Европе, если Китай перестроит себя на европейский лад. Тогда он будет предписывать законы миру, и никто, даже в самом отдалённом уголке земли, тогда не осмелится ослушаться его! Но, Елена, я вижу, вы утомились… Вряд ли вы привыкли к таким разговорам…

– Я слушала вас внимательно… Надеюсь, что вы найдёте возможность доставить меня домой?

– Нет, Елена! – покачал головой китаец. – Вы останетесь здесь…

– Вань-Цзы, это – насилие!

– Это – необходимость!.. Я не могу поручиться за вашу безопасность, если даже пойду проводить вас сам. В такое время не разбирают, кто попадается навстречу; ночью не различить, с кем придётся иметь дело. Вы должны остаться у меня. Пока ничто здесь не грозит вам. Мой дом хорошо охраняется. Сейчас я пришлю прислужниц, и они помогут вам устроиться… Забудьте всё; помните, что здесь вы дома…

Вань-Цзы почтительно склонился перед девушкой и бесшумно скрылся за потайной дверью.

Лена осталась одна.

– Я верю ему, он – честный человек, – тихо прошептала она, – но оставаться здесь я не решусь ни за что. Будь что будет! Но как мне выбраться?.. Посмотрим, может быть, что-нибудь и найдём…

Девушка огляделась вокруг. Стены павильона были высоки, и до окон достать было невозможно. Тогда Лена стала обшаривать и обстукивать стены, горя одним только желанием поскорее уйти из-под гостеприимного крова этого человека, который, несмотря на всю его порядочность, казался ей нарушителем её прав.

Лена по своему характеру была очень энергична… Она стала прислушиваться к доносившимся извне звукам. Теперь уже совершенно стих гул голосов, зато слышно было, как по лёгкой крыше павильона барабанил проливной дождь.

13. Искра и взрыв