В пасти Дракона

В 2 часа дня авангардный отряд уже шёл по грунтовой дороге к Пекину. Жара стояла невыносимая. Термометр показывал 45 градусов по Р. Притомившиеся и не отдохнувшие после похода к Тун-Джоу люди и лошади едва передвигали ноги. Были отставшие. Один за другим падали истомлённые до последней степени люди. Их валили теперь с ног не пули врагов, а страшные усталость и жара. Ни малейший порыв ветра не освежал этих бедняг, исполнителей сурового долга.

Генерал Василевский, командовавший авангардным отрядом, должен был овладеть восточными воротами Пекина. Он шёл впереди, а за ним двигались и все эти простые люди.

Пока отряд шёл, солнце палило невыносимо. Лишь, только стали на привал, совершенно неожиданно разразился жестокий ливень. Целое море воды пролилось с неба. После страшной жары измученным людям пришлось дрожать под холодными, как лёд, струями ливня.

Только в 12 часу ночи ливень прекратился.

— Охотников требуют от 2-го полка! — пронеслась весть по авангарду.

— Сколько?

— Полтора десятка! Выходи, охотнички!

— Чего там полтора десятка! — сказали в рядах. — Все пойдём, поскорее бы только! Хоть бы уж один конец был... Измаялись!

Но требовалось только 15 человек. Этому отряду смельчаков, командиром которых был назначен подпоручик Феоктистов, приказали ещё раз осмотреть дорогу на Пекин, мост и ворота. Проводником отряда был Янчевецкий; с отрядом шёл юнкер флота Гирс, сын нашего посланника в Пекине.

Бесшумно тронулся вперёд крошечный отряд охотников-разведчиков. Была непроглядная тьма. Идти пришлось по какой-то впадине. Янчевецкий, оставив товарищей, выбрался вперёд, чтобы ещё раз осмотреть дорогу. Он был уверен, что проедет, никого не встретив на своём пути. Вдруг в темноте его слух уловил какое-то движение, и в тот же миг раздался вопрос, произнесённый по-китайски:

— Кто едет на лошади?

Само собой разумеется, смелому разведчику вовсе не улыбалась эта встреча. Он ничего не ответил. Сейчас же вокруг него засвистали пули, но господин Янчевецкий быстро свернул в гаолен и успел благополучно добраться до своего отряда.

— Там застава! — объявил он.

Феоктистов уже при первых выстрелах поднял свой отряд и подвёл его к самой китайской заставе. Был дан залп. Сейчас же китайцы по линии огня противников открыли убийственную стрельбу. Они стреляли наугад, но пуль было такое множество, что они и без прицела находили свои жертвы. Подпоручик Феоктистов был ранен в ногу. Ранен оказался ещё один стрелок. Приходилось отступить к главным силам. Юнкер Гирс взвалил себе на плечи раненого Феоктистова.

Как раз в это время загремели пушечные и ружейные выстрелы, заставившие затрепетать русских героев... Выстрелы раздавались из самого Пекина.

— Скорее, скорее! — засуетились в отряде. — Проклятые китайцы штурмуют миссии, не подоспеем мы — и все там погибнут!

XLIX ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ «ПЕКИНСКОГО СИДЕНИЯ»

екинские сидельцы уже были осведомлены о том, что русские, а за ними и союзные отряды идут на их выручку.

Теперь всё чаще появлялись в английском посольстве добровольцы-китайцы, являвшиеся с вестями о движении отрядов.

— Ну, мать, — сказал Кочеров Дарье Петровне, — скоро все наши напасти кончатся...

— Ох, дай-то Господи!.. — отвечала та, благоговейно крестясь. — Такие ужасы пришлось вынести, что даже если во сне приснится, испугаешься...

Старики весь этот тяжёлый месяц осады прожили в постоянном страхе и несказанном душевном волнении. За себя они не очень боялись. К выстрелам они давно уже привыкли, китайские нападения и без того никого из осаждённых не пугали, но их удручала полная неизвестность о судьбе дочери, сына и невестки. С того дня, как началась осада, Вань-Цзы более не появлялся, а между тем это был единственный человек, через которого старики Кочеровы могли иметь сношения с внешним миром.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы Вань-Цзы забывал их. Несколько раз Кочеров получал совершенно непонятным для него образом уведомления от молодого китайца о том, чтобы он не опасался за дочь, которая жива и здорова, и говорил, что хорошо для всех, если она не с ними в эти тревожные дни.

Но теперь старики ожили надеждой на близкое свидание со своей любимицей.

— Казаки подходят! — доложил довольно свободно проникший в Пекин китаец-христианин.

Все так и засуматошились. Прибытие военных отрядов вносило полную перемену в однообразно-скучную жизнь осаждённых.

— Казаки? Какие казаки? — расспрашивали китайца.

— Чёрные все, страшные, все на чёрных конях. С пиками!..

Недоумение овладело всеми.

— Что же это за казаки? Не может быть, чтобы это были сибирцы! — толковали в кружках. — Те не чёрные.

— В самом деле, у сибирских казаков нет пик.

Решили, что это не русские казаки.

— Это бенгальские сикхи[82]! — объявил мистер Раулинссон. Я предлагаю на медали в память нашей осады вычеканить фигуру бенгальца с надписью: «Подданные императрицы Индии спасли Европу в Пекине».

Американцы были при своём мнении.