В пасти Дракулы

Виктор шел к Щепиным в приподнятом настроении. Он с улыбкой на лице вновь и вновь вспоминал разговор с отцом, когда тот, опытнейший оперативник и знаток человеческих душ, влегкую разгадал чувства, которые зарождались у сына в отношении Алины. За эти дни Виктор действительно близко познакомился с девушкой. Вечерами, после ужина втроем Юлия Владимировна удалялась в спальню, молодые люди, включив торшер, брались за домино, разговаривая между собой полушепотом. Вдоволь наигравшись и проговорив по душам, далеко за полночь Алина отправлялась спать, а Виктор оставался охранять покой хозяев дома. Он располагался на диване рядом с прихожей и прислушивался к каждому шороху, доносящемуся с улицы, но постепенно дрема брала свое, и он боролся с ней не менее ожесточенно, чем боролся бы с самим преступником. Под утро, когда брезжил рассвет, он засыпал и за два часа вполне восстанавливал силу и чувствовал себя довольно свежо. Днем, находясь на работе, он постоянно думал о девушке и, когда вечерами шел обратно на засаду, он, прежде всего, стремился к ней, чтобы быть рядом и защитить ее от опасности. А самое главное для него было то, что Алина ждала его. Это чувствовалось в ее взгляде, доброй улыбке, зардевшим щекам, во всем ее поведении, показывающем, что он желанный человек в доме. Так, за три беспокойных ночи между молодыми людьми стало зарождаться чувство.

На улице темнело. Подходя к месту засады, Виктор издалека увидел, что свет в окнах дома горит. Оглядевшись по сторонам, он тихо юркнул во двор. Когда опер постучался в дверь, с той стороны услышал голос Алины:

— Кто это?

— Я, Виктор.

Открыв дверь, она радостно вскрикнула, обращаясь в сторону спальни:

— Мама, пришел Виктор!

— Ну, накрой стол, накорми его, ты сегодня хозяйка, — приказала мама и издалека крикнула оперативнику: — Виктор, здравствуй! Извини, не могу выйти, немного нездоровится.

— Ничего, ничего, не беспокойтесь, Юлия Владимировна, — ответил Виктор через дверь. — Мы тут с Алиной сами разберемся.

— Давай, не стесняйся, будь хозяином, — приободрила она его.

— Я хозяйка, он хозяин, — рассмеялась Алина. — Мама, ты на что намекаешь?

— Ни на что не намекаю, — поворчала она из спальни. — Ты меньше болтай, а хорошенько накорми Виктора. Он с работы, голодный, наверное.

— Уже кормлю, — весело отозвалась девушка.

После позднего ужина, к одиннадцати часам молодые, по обыкновению включив торшер, поиграли в настольные игры, испробовав домино, карты, шашки. К полуночи Алина отправилась спать, Виктор, выключив свет, полулежа развалился на диване. Несмотря на молодой возраст и физическую силу, за последние дни усталость в его организме накопилась до критической массы, и он сам не понял, как провалился в глубокий сон.

Виктор резко проснулся, когда кто-то тормошил его за плечо. Это была Алина, она, вся дрожа, шепнула:

— Я услышала хруст под моим окном. Как будто кто-то сломал ветку.

Моментально проснувшись, Виктор, успокаивая девушку, обнял ее и шепнул на ушко:

— Иди пока к маме, а я проверю.

В это время, Алина, стоявшая лицом к окну зала, панически прошептала, указывая пальцем:

— Смотри!

Виктор резко обернулся и увидел на занавеске тень человеческой головы, которую нечетко отбрасывал тусклый свет фонарного столба, расположенный вдалеке за дорогой. Вскоре тень исчезла — неизвестный направился в сторону входной двери.

Еще раз повелев девушке идти к матери, Виктор нащупал за ремнем пистолет, взял в руки наручники и фонарик и тихонько выскользнул на веранду. Подойдя неслышным шагом к двери веранды, которая была заперта на щеколду, Виктор почувствовал, что с той стороны кто-то корпит, пытаясь открыть хлипкую задвижку. Отступив на три шага назад, он включил фонарик и с разбега ударил ногой по двери, которая распахнулась настежь, и, вместе с этим, от крыльца отлетел человек, который, упав навзничь, так и остался лежать на земле без движения. Виктор подскочил к лежащему и, развернув, пристегнул его руки назад наручниками. Тут только задержанный подал признаки жизни и простонал:

— Ай, ай, ай, больно-то как!

Виктор подсветил лицо задержанного фонариком. Это был худощавый мужчина сорока лет. На его лбу образовывалась огромная гематома, очевидно, полученная при ударе дверью.

— Ты кто такой и что тут делаешь?! — криком спросил опер.

— Я сосед, за хлебом пришел, — плаксиво взвыл задержанный. — Что сразу бить-то?

— Какого черта хлеб?! На улице три ночи!

— Есть захотелось.

— Я тебе сейчас дам поесть! — пригрозил ему Виктор, отстегнув наручники и вновь приковав мужчину в обхват к растущему рядом дереву.

Обследовав место падения мужчины, оперативник обнаружил выкидной нож, который обычно изготавливают в местах лишения свободы.

— Зачем тебе нож?

— Хотел резать хлеб.

— Ладно, поговорим в другом месте, там-то ты все мне выложишь, — процедил сквозь зубы опер. — А пока постой в обнимку с деревом.

Зайдя в дом, Виктор застал в зале испуганных маму и дочь, которые встретили его вопросом:

— Как там?!

— Все нормально, — успокоил он домочадцев. — Соседа вашего задержал, сейчас вызову дежурную машину.