В пасти Дракулы

Преступник выходил на охоту с пяти до семи вечера, когда люди возвращались с работы, поэтому Виктории предстояло два часа прогуляться на морозе. По маршруту ее движения в нескольких точках оперативники соорудили скрытые посты, готовые по первому же сигналу прийти на помощь девушке. Снабдив Викторию передатчиком экстренной связи, заместитель начальника угрозыска пожелал ей удачи и отправил на маршрут. Ей надо было идти по пустынному, на первый взгляд, парку (не забудем, что недалеко прятались оперативники) около километра. Девушка не спеша проделала этот путь за двадцать минут, чтобы развернуться и идти обратной дорогой. Так она ходила до семи часов, в этот день преступник ничем себя не проявил. На второй день операция продолжилась, но также безуспешно. Третий день также ничем не обрадовал оперативников, а ночью Виктория заболела, очевидно, простыв на морозе. У нее поднялась температура, бил озноб, и о том, чтобы использовать ее дальше в качестве приманки, не могло быть и речи. Операция была на грани срыва, и в это время Потапов вспомнил о Котовой.

— Ну, Света, настал твой час! — обрадовал он оперативницу. — Готовься, сегодня вечером операция продолжится.

— А что готовиться-то? — счастливо улыбнулась оперативница. — Я, как пионер — всегда готова!

Вечером, прикрепляя передатчик на руку Котовой, Потапов обеспокоенно инструктировал:

— Света, держи глаза на затылке. Если под нашим боком изнасилуют мать двоих детей, да к тому же оперативницу, то не снести нам головы. Да и стыдобище-то какое — не уберегли свою сотрудницу!

Не обделенная чувством юмора Котова с серьезным выражением лица успокаивала руководителя:

— Не беспокойтесь, Сергей Владимирович, замучается насиловать, сами хоть кого изнасилуем.

— Все равно будь осторожна, не проморгай нападение, — заботливо наставлял Потапов подчиненную. — Мы рядом, примчимся вмиг.

— Ну, урод, ну, погоди у меня! — выругалась Котова, одевая шубу и обращаясь к неизвестному преступнику. — Молоко на губах не обсохло, а все туда же!

Оперативница ходила взад и вперед почти до семи вечера, все уже разуверились, что маньяк сегодня выйдет на охоту, как вдруг задребезжал зуммер на груди у одного из сыщиков, сигнализирующий о том, что совершено нападение. Зная, где примерно в это время может находиться Котова, все ринулись к месту преступления, на ходу рыща фонариком по обе стороны снежной тропинки. Не прошло и нескольких секунд, как оперативники увидели барахтающихся на снегу людей. Подбежав к ним, один из оперов ногой откинул лежащего на оперативнице мужчину, другие накинулись на него, надевая наручники.

— Как ты?! — крикнул сыщик, протягивая Котовой руку.

— Все нормально! — судорожно выдохнула она и, вскочив на ноги, выкрикнула: — Подсветите его лицо!

Увидев, что перед ней великовозрастный подросток, она в сердцах плюнула:

— Тьфу, такой молодой, а уже маньяк!

— Тетенька, я не маньяк! — взрыднул задержанный. — Отпустите меня, я больше не буду!

— И кто же ты, если не маньяк? — еле выдохнул подбежавший Потапов и распорядился, указывая на задержанного: — Доставить в управление, там поговорим!

По пути в управление, узнав, кем является нападавший, все оторопели от неожиданности — им оказался сын директора одной из школ, известного и уважаемого в городе человека.

Когда задержанного доставили в милицию, в кабинет к разыскникам зашел начальник управления милиции и крепко пожал руку оперативнице.

— Молодец, товарищ Котова, поздравляю с задержанием! — поблагодарил он ее и попросил: — Расскажи, как все случилось, мне сейчас докладывать председателю горисполкома.

— А все получилось очень просто, товарищ полковник, — с улыбкой стала рассказывать оперативница. — Хожу, хожу, время подходит к концу, думаю, что сегодня он уже не нападет, как слышу — кто-то бежит сзади. Не успела оглянуться, он налетел на меня, повалил на снег и пытается сунуть свои мерзкие ручонки под шубу. Мигом нажала кнопку тревоги и схватила его за голову, сильно прижав к груди. Напавший от неожиданности стал испуганно взбрыкивать и пытаться отцепиться, но у меня хватка мертвая, похлеще, чем у бульдога. По нему было видно, что он явно недоумевал: до этого все жертвы отталкивали его от себя, что, может быть, возбуждало маньяка, а эта сумасшедшая тянет его к себе, будто сама чего-то хочет от него. Бедолага, очевидно, подумал, что ему угораздило напасть на такую же, как он, маньячку и мечтал только о том, как дать деру. Тут и подоспели ребята.