В пасти Дракулы

– Ограбили.

– Ограбили?! – ужаснулась женщина. – Когда?!

– За день до пропажи вашего мужа.

– Двадцать третьего, четвертого… – проговорила женщина, сраженная ужасной догадкой. – Исчезновение моего мужа связано с этим убийством?

– Пока ничего не знаем, – ответил ей Макаров. – Мариетта Кирилловна, у нас будет к вам небольшая просьба: пока никому не рассказывайте о нашей беседе, это в интересах следствия.

– И Серегину?

– Ему тем более.

– А-аа, ясно, – понимающе кивнула женщина и осторожно осведомилась: – Вы его подозреваете в убийстве своей тети. В таком случае куда делся мой муж?

– Мы это выясняем. После заполнения опознавательной карты у Силиной езжайте домой, скоро к вам прибудут сотрудники уголовного розыска для осмотра гаража и машины.

5

Когда за Слепневой закрылась дверь, Макаров полюбопытствовал:

– Костя, как с сердцем?

– Нормально, отпустило, – ответил сыщик, стуча ладонью по груди. – Давно не давало о себе знать, видать, сильно переволновался – все-таки убили близкого мне человека. Эх, хорошая была женщина, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь! Ей уже седьмой десяток, а она все бегом да бегом, никогда не сидела без дела, как некоторые старушки. Жалко-то как!

– Да, прискорбно, – шумно вздохнул Макаров и поинтересовался: – И каковы у тебя впечатления от разговора с гражданкой Слепневой?

– Тут однозначно дело темное, – высказал свое мнение опер. – Если Слепнев причастен к убийству и скрылся от нас, то почему Серегин спокойно живет дома? В ночь убийства они были вместе и, соответственно, без Серегина это преступление никак не могло быть совершено.

– Я знаю, почему скрылся Слепнев! – воскликнул Макаров. – Днем двадцать третьего мы объявили, что на следующий день будем снимать отпечатки пальцев у всех работников базы. Он, наверное, испугавшись, подался в бега, поскольку во время совершения преступления мог наследить, работая без перчаток.

– Если его, конечно, не грохнули, – проговорил Журавлев, задумчиво глядя в окно.

– Грохнули?! – удивился Макаров. – И кто же? Серегин?

– Почему бы и нет? – ответил Журавлев, продолжая смотреть в окно. – Он-то тертый калач, а Слепнев – пряник (неопытный). Если оба пошли на убийство, Серегин мог избавиться от подельника, который может его сдать при первой же опасности быть разоблаченным.

– Сплошной кондитерский цех: то калач, то пряник, – засмеялся Макаров.

– Вышло непроизвольно, – улыбнулся ему Журавлев.

– А когда он мог его убить? Двадцать четвертого Серегин целый день был на работе.

– Как мы знаем, в этот день Слепнев вышел из дома пораньше. Неужели он пошел осматривать свой гараж?

– Постой, Костя, ты хочешь сказать, что Слепнев пошел не в гараж, а к Серегину? И что? Серегин же утром на служебном автобусе поехал на работу.

– С автобусником говорили?

– Пока еще нет.

– Скорее всего, автобусник подтвердит, что Серегин в восемь ноль пять сел в автобус, а Слепнева не было, – предположил Журавлев.

– Ты меня склоняешь к версии, что Серегин утром убил Слепнева и спокойно поехал на работу. Так?

– А тебе эта версия не кажется заманчивой? – спросил сыщика Журавлев. – После работы он вернулся домой и вывез тело. В лес, например…

– Это каких надо иметь нервов, чтобы все провернуть, как ты предполагаешь, – покачал головой Макаров. – Хотя, вполне может быть. По-моему, Серегин – волчара заматерелый. Надо бы изучить его личность – кого и при каких обстоятельствах прикончил ранее, за что сел в зону.

– «Тертый калач» постепенно превращается в «волчару», – подковырнул своего коллегу Журавлев. – Как его ни назови, в любом случае он не прост, придется попотеть, доказывая ему убийства.

Журавлев, задумчиво прищурившись, посидел несколько минут молча, вертя в голове всевозможные версии преступления, за это время Макаров успел заварить чай и налить в две чашки, пододвинув оперу пачку сахара-рафинада.