В пасти Джарлака

Главная улица проходила через весь город, а от нее ответвлялись улочки поменьше. Немощеные, сплошь исчерченные глубокими колеями от телег, они беспорядочно тянулись во всех направлениях.

Дома, напоминавшие казарменные бараки, тесно лепились друг к другу. Краска на стенах давно поблекла и облупилась. Тут и там попадались горы хлама, состоявшие из тряпья, огрызков, костей, кожуры и прочего мусора. В них копошились крысы размером со среднюю собаку. Чистота заботила орков меньше всего.

Время от времени мои провожатые спрашивали у прохожих: «Не видал ли кто Агырра?» Встречные бросали на меня заинтересованные взгляды, которые я не назвал бы дружелюбными, отвечали коротко, мол, тролль шляется где-то в городе.

Стронгхолд оказался больше, чем я думал. Зябба сказал, что здесь живет не меньше двух тысяч орков.

Незатейливо намалеванные вывески украшали стены некоторых домов. На оружейных — скрещенные топоры, на трактирах — кружки с пивом, на постоялых дворах — кровати, а что на борделях — и так понятно. И ни одной надписи — по всей видимости, грамотный во всем городе был только я.

Из трактиров доносился звон посуды и хриплый хохот. Иногда хлопала дверь, и грузная туша с разбитой мордой вылетала из кабака.

— Куда мы идем? — спросил я.

— Ща поселим тебя, потом поищем твоего дружка-тролля, — объяснил Зябба.

— А где я буду жить?

— В «Яме»…

* * *

В «Яме» оказалось намного комфортнее, чем я мог предположить.

Услышав слова Зяббы, я не на шутку испугался, что меня снова бросят в сырой зиндан.

Плохо я думал об орках. Как вскоре выяснилось, «Ямой» назывался постоялый двор, он же трактир. Сие заведение находилось в центре города и принадлежало Зяббиному папаше — старикану с седым хаером и морщинистым бледно-зеленым лицом. А также с очень скверным характером. Несмотря на это, трактир был популярен среди местных. Зябба объяснил это тем, что здесь отлично готовят кабанятину, а подают ее самые сексуальные официанточки.

На первом этаже располагался большой обеденный зал и кухня, на втором — несколько комнаток для постояльцев.

Зябба проводил меня наверх, где вручил ключи от моей комнаты. Обстановка в ней оказалась прямо-таки аскетическая. Большой ящик, видимо заменявший стол, ящик поменьше — в качестве стула и продолговатый сундук — кровать. Хорошо хоть на сундуке лежал матрас.

Зябба пошел разыскивать Агырра, оставив меня одного. Что ж, я как раз хотел вздремнуть, все равно заняться нечем. Строить дальнейшие планы бессмысленно. Сначала нужно встретиться с троллем, а там видно будет.

Ох, сколько дней я не спал в настоящей постели! И хотя вместо белья — какое-то тряпье не первой свежести, а подушки и вовсе нет, но, по сравнению с сырой землей, условия здесь просто райские.

Невзирая на то что хотелось спать, мысли и воспоминания упорно лезли в голову.

Что же сейчас происходит в нашем мире? Прошло больше двух недель! Родители, наверное, поседели от горя! Перед моими глазами возникла четкая картина, как отец сидит на кухне, курит одну сигарету за другой и смотрит в окно, надеясь, что я вот-вот войду в подъезд. Мать тихо плачет в спальне, то и дело с надеждой глядит на телефон. Анютка рассматривает мою фотографию на рабочем столе своего ноута.

Они давно обзвонили все отделения полиции, больницы, морги. С каждым днем вера в то, что мы живы, тает. Но я уверен, что они не бросят поиски. Наверняка они объединили усилия с родителями Васяна и Жорика. Жориковский отец влиятельный бизнесмен с кучей связей, да и мать — главбух в авиакомпании, они привлекут и полицию, и частных сыщиков. Я говорил своим, куда мы собирались, значит, зона поиска сужается. Леса будут прочесаны, толкиенисты допрошены. Может, поисковая команда обнаружит портал.

Что дальше? Землянам станет известно о существовании параллельного мира. И им будет уже не до нас. Информацию, естественно, попытаются засекретить. Военные оцепят лес вокруг портала так, что и муха не пролетит. Вряд ли после этого кто-то станет заниматься нашими поисками. Подумаешь — каких-то три студента. Даже связи жориковского папаши не помогут.

Да уж! Придется выбираться отсюда самим!

Я сам не заметил, как провалился в глубокий, тревожный сон.

* * *

Меня разбудили яростные крики. Спросонья я не сразу разобрался, что все действие происходит на улице.

Из окна открывался прекрасный вид на рыночную площадь. А там было на что посмотреть.

Та драка между двумя орчатами оказалась воистину детской забавой. Теперь мне довелось увидеть, как веселятся взрослые. Их было около десятка. И каждый, похоже, сам за себя. Лотки разлетались в щепки, во все стороны летели картошка, морковь, лук. Один орк тыкал в лицо другого вилком капусты. Стоял треск, слышались хлесткие удары, дерущиеся дышали надсадно. Одного ухватили под руки и с размаху воткнули головой в тележку с навозом, да так основательно, что только болтающиеся ноги остались торчать!

Я так увлекся происходящим, что не заметил, как вошел Зябба. Он тоже подошел к окну, брезгливо фыркнул.

— Из-за чего заварушка? — спросил я.