В пасти льда

   - Будем работать, юнга, - спустя тысячи лет донесся до меня голос Тороса. - Может хотя бы из тебя выйдет толк. Может я хоть что-то смогу сделать в этой жизни.

   - Как же ты доморозил меня, Торос, - простонал на окраине вселенной Буран. - Во всей Пустыне не найти большего нытика чем ты, честно.

   - И еще. Не приноси сюда то, что ты там прячешь под одеждой, - отвернулся Торос. - Здесь ты должен быть занят только одним. Обучением.

   И что ты теперь будешь делать, Эд?

   Требование Тороса показалось мне странным. Что такого плохого случится, если компас будет лежать в груде моей одежды, невидимый для случайных глаз? Оставить артефакт на второй палубе, где его могли украсть (конечно, за это на борту существовали жестокие наказания, но поди найди виновника) - я не мог. История с Эльмом тоже не давала мне покоя. Поэтому я просто спрятал компас в верхней одежде, которую свалил грудой в углу комнаты.

   Торос проследил за моими приготовлениями, хмыкнул и сказал:

   - Сначала завтрак.

   И не позволил мне забрать вещи. Темный Бог, как я переживал все то время, что невыносимо долго текло, пока мы сидели на камбузе. Мне думалось, что Волк уже проник в каюту Неприкасаемых и выкрал компас. Конечно, с чего бы ему так поступать, но мысли панически крутились только вокруг артефакта. Я представлял как поднимаюсь наверх, бросаюсь к одежде, перетряхиваю ее и понимаю, что дар Одноглазого исчез.

   Торос чувствовал мое волнение и ел степенно, медленно, будто издеваясь. Буран не умолкал ни на миг, нисколько не смущаясь что приятель ему не отвечал. Вокруг стучали по мискам ложки, команда с интересом поглядывала на стол, за которым завтракали Неприкасаемые и я. Для них такое зрелище было в диковинку.

   Фарри на завтраке появился лишь на пару минут, чтобы забрать блюдо для капитана, перекинуться со мною взглядами и исчезнуть в провале трапа. Новоиспеченного стюарда распирал энтузиазм, и я ему позавидовал.

   Потому что все мои мысли занимал проклятый компас. Чудовищная одержимость. Я не знал что с ним делать, не знал на что он указывает, не знал чем он поможет инструментарию Лунару. Да вообще ничего не знал, и, если честно, ловил себя на мысли что и не хочу выяснять истинное предназначение артефакта. Но при этом боялся потерять. Боялся повторения истории Снежной Шапки.

   Потому первым делом, как только мы поднялись наверх - я бросился к одежде, нашарил в ней коробочку и успокоился.

   - Ты должен думать об обучении, - прокомментировал это Торос. Буран с интересом смотрел на меня.

   - У него там сокровища Айронкастла, не иначе. Что там, Торос?

   - Не интересно.

   - Дай-ка посмотреть, - Буран шагнул ко мне, и я сжался, готовый драться за ненужную и бесполезную игрушку. Неприкасаемый нахмурился:

   - Ребенок, ты глуп как волокун и безумен, словно оголодавший волчонок. Если в твоей маленькой головке вдруг зародилась куцая мыслишка, что ты сможешь меня остановить - то должен тебя разуверить. Не сможешь.

   Я посмотрел на Тороса, ожидая поддержки, но тот полуприкрыв глаза лишь наблюдал за нами и поглаживал бороду. Вмешиваться воин не собирался. Буран же шагнул ко мне, ловко, легко, стремительно. Я взмыл в воздух, почувствовав, как сжал шею ворот вязаной телогрейки. Неприкасаемый поднял меня за грудки на одной руке, заставив вцепиться в его локоть. Затрещала ткань, и воин толкнул меня на стену. Подмигнул, встретив мой взбешенный и испуганный взгляд, и достал из-под парки компас.

   - Коробочка, - с глупым видом прокомментировал он спустя пару секунд. Повертел компас в руках, щелкнул крышкой, и его лицо озарилось голубым сиянием. - Коробочка с компасом Цитадели. И что это, ребенок? Неужели твоя жалкая жизнь и покой стоят меньше вот этой игрушки? У нашего хозяина их была истинная прорва, хотя это ему и не помогло.

   Торос вздрогнул при этих словах, бросил возмущенный взгляд на товарища. Тот с пренебрежением еще раз покрутил артефакт в руках, захлопнул крышку и бросил на одежду. Сердце екнуло. Вдруг разобьет? Вдруг сломает?

   И что тогда, а?

   - В следующий раз выброшу ее за борт, - прогудел Торос. - Потом скажешь спасибо. Нельзя ходить по льду с опущенным якорем.

   Он не шутил, я понял это так же четко, что снег холодный, а Темный Бог существует.

   - Да, ребенок весь завтрак словно на черном льде сидел. Маленький, глупый, сумасшедший, - скривился Буран. - Что ты в нем нашел, Торос? Среди палубников есть ребята на которых можно потратить время, раз уж у тебя так неожиданно появилось светлое, несомненно, желание подготовить Дувалу бойца.

   Торос не ответил.

  

   Думаю, ничего интересного в том, что было дальше - нет. Скажу лишь, что ближе к вечеру я, едва способный двигаться и думать, тихо спросил Тороса, почему за весь день мы ни разу не взяли в руки оружия, или не учили удары.

   - Ты слишком торопишься, - сказал бородач. - Научись терпению.

  

   Это же он повторял многие дни после, когда уже учил меня обращаться с оружием. Но с каждым разом в его голосе все больше и больше проскальзывало сожаление - воин из меня не получался.