В Пасти Льва

Спустя много лет планету стали называть «Тикантам», что переводилось как «видимый горизонт», поскольку ее звезда оказалась самым дальним из солнц Содружества, видимых с Терры невооруженным глазом. Но это имя не продержалось долго, ведь людей вскоре перестало волновать, кто и что там видит с Терры. Последовала эпоха катаклизмов, войн и зачисток. Эпигоны же, когда им наконец удалось спокойно похоронить своих предков, в надежде начать жизнь заново, решили назвать мир прежним именем: Юц’га.

Но его черви потерялись где-то по пути.

Юц’га превратилась в относительно процветающую планету, едва ли вспоминающую, какой значимостью некогда обладала. Все ценное собралось, подобно блестящим побрякушкам в сорочьем гнезде, в Тайном Городе. Юц’гарцы привыкли молчать и делать, что им велят. Время от времени смещение континентальных плит тревожило слои морского дна, и тогда вечерний бриз приносил зловоние.

— Червивый ветер, — говорили местные, хотя никто уже и не помнил, откуда взялось это название.

Кривоград являлся крупнейшим городом округа Авадхи и местом расположения третьего космодрома и нескольких баз Конфедерации. Население говорило на смеси старого тантамижского лингва франка и диалекта жунгво, владевших «Мандатом Небес» до врадди. Для гостей с других планет их маньярин казался старомодным, одновременно забавным и раздражающим. Определенный артикль в нем полностью отсутствовал; формы «быть» и «иметь» исчезали из неполных предложений; отдельные речевые обороты сливались в единое слово, которое украшалось, будто ярмарочное древо, интонациями, мимикой, жестами, а порой — проклятье! — их отсутствием. Так что, даже если вам показалось, что вы все поняли, смысл сказанного мог быть совершенно обратным. «Ну да, конечно, вот прямо уже бегу» — эта фраза особенно любима обитателями соседних миров.

Трактир «Горный дракон» располагался на Нерестовой улице Седьмого района Кривограда, сразу за Кольцевой дорогой. В ближайших окрестностях не было никаких гор, да и драконы там вряд ли водились, так что никто толком не знал, откуда взялось такое название. Зато заведение славилось пивом собственной варки; «Черный Варфоломей».

Домино Тайт был невысок ростом, зато крепко сложен. Волосы его вились тугими черными кольцами, а губы постоянно складывались в добродушную улыбку. Отличный собутыльник, прекрасный собеседник. На одном задании он довел свою жертву до неудержимого смеха прямо в тот момент, когда убивал ее. «Вопящий хохот», — добавлял Домино, когда в очередной раз рассказывал эту уже поднадоевшую всем историю.

Он наслаждался покоем и кружкой «Черного Варфоломея», удобно устроившись в отдельной кабинке у служебного выхода из трактира. Но такие Тени, как Домино Тайт, никогда не бездельничают бесцельно. Он ждал знаков и предзнаменований. На планету он прибыл, чтобы устранить Говорящего юц’гарского Узла. Как только бедолага исчезнет, третий заместитель секретаря министерства информации получит контроль над Межзвездным центром связи, и тогда пакеты сообщений, отправленных через сектор к Дао Хетте, будут проверяться, проходить цензуру и исправляться силами революции. Но пока что Говорящий, пусть и был, считай, почти покойником, находился под защитой лоялистской Тени — Пендрагона Джонса; так что еще какое-то время он мог погулять.

Надо было найти способ проскользнуть между Пендрагоном Джонсом и Говорящим. Домино Тайт решил сделать это в Кривограде и отправил Сорок на поиски знамений.

Время от времени в «Горный дракон» забредали юноши и девушки, одетые в соответствии с современной модой Авадхи. Кто-то за «пинтой ч’рного», иные за бесплатным обедом, но кое-кто походя успевал шепнуть словечко-другое на ухо Домино Тайту. Сорок Пендрагона замечали то там, то здесь, порой с каким-нибудь грузом. Тень собирал все сказанное вместе и наносил сведения на карту в своем карманном экране. Устройство же прочерчивало вектора и применяло к данным алгоритмы математического искусства, отыскивая центр масс этой паутины передвижений, где, словно паук, притаился Пендрагон Джонс.

Среди воздававших должное местной выпивке были трое Сорок Домино Тайта — Вторая, Пятый и Четырнадцатый, — обеспечивавших его безопасность. Был там и еще кое-кто, от кого за версту разило сталью. Волосы, состриженные почти под ноль, тонкие усики и глаза, мертвые, будто глубины топаза. Домино заподозрил, что этот человек может принадлежать к Жизни, а потому указал на него пальцем Второй, которая только покачала головой.

— Не из людей Пендрагона, — прошептала она, проходя мимо. — Они у нас все на крючке. Может, чей-то еще курьер, случайно оказавшийся рядом.

Это мог быть и кто-то из местных головорезов — жнец, решала, или как там еще называли в Кривограде подобную мелкую криминальную шушеру. Он сидел у барной стойки и попивал черное, делая вид, будто совершенно не замечает появляющихся и исчезающих Сорок. Но Домино Тайт знал — этот человек очень внимательно следил за происходящим.