В пасти новой войны

Ритуальный круг вечности составил тысячу двести хранительниц. Четыре часа матери ордена понадобилось, чтобы произнести заклинание, названное благодать. Над всей территорией Ахерона наблюдались яркие всполохи золотистого пламени и никто, кроме маленького круга посвящённых в эту тайну людей, не мог сказать, что происходило. Благодать незаметно изменила сознание людей. Они стали добрее и отзывчивее. Болезни стали редки, а глубокая старость уже не была чем-то выдающимся, как раньше. Законники вздохнули с облегчением, а император наконец-то решился сократить численность армии и, как следствие, снизить налоги.

Народ ликовал, хранительниц возвели чуть ли не в ранг живых божеств. Все считали, что наконец-то наступил золотой век, и он никогда не закончится.

Никто тогда так и не задался вопросом: «Почему же тогда исчезла раса тафиров?». И никто не знал, какое новое бремя взвалил на себя орден. И никогда не узнает. Такова была воля матери.

12 июня 6349 года Летоисчисления.

Эра Исполнения Предначертанного. Полдень.

Ахерон. Провинция Матаэл. Перекрёсток Семи дорог.

Стоянка соединения Кенаса

Алгар Кенас, не раз, по долгу службы, посещавший южную цитадель и пользовавшийся единственной ведущей туда дорогой – трактом на Шекхам, не переставал удивляться строительному гению неизвестной расы. Тракту, шириной в добрые тридцать метров, было много тысяч лет, а ни одной выбоины или раскрошившегося под действием времени камня, на нем не было.

Башня Хатой отливала в лунном свете серебром, и он невольно залюбовался ею. До этого он проезжал мимо только днём при свете солнца. Сейчас тоже был день, но луна уже стала настолько привычна для мира вечной ночи, в которую превратился Шаэдар, что стала чем-то само собой разумеющимся.

Люди уже перестали изумлённо поднимать голову вверх в ожидании окончания ночи и не прикладывали к груди руки в своих молитвах солнцу. Солнцепоклонники, в основном жители восточного побережья, только горестно вздыхали об ушедшем и тушили вечный огонь на алтарях.

Император объявил о начале новой эры и сказал, что небосвод теперь навсегда принадлежит сумеркам. Он, конечно же, умолчал о той части предсказания оракулов, в которой говорилось: «Никакая из известных сил не предотвратит гибели существ, населяющих его, а сопротивление лишь оттянет неизбежное. Мир этот станет частью хаоса, и подданные его заселят эти некогда прекрасные земли. Так будет до наступления эры второй великой Войны Богов. Повелителям хаоса не сможет противостоять никто…».

Преданный анафеме ордена хранительниц и императора орден служителей привёл текст оракулов полностью, но заявление Зангара о преднамеренном распространении искажённых фактов объявленным вне закона орденом, заставило любого человека в империи очень сильно подумать, прежде чем приводить текст, отличный от текста данного императором.

После жестокого подавления волнений в Хевроне и Мелоранде, где погибло около трети всего населения этих городов, никто не решался выступить против воли монарха. После недели кровавой бойни уцелели очень немногие служители, но и те предпочли затаиться и не выдать себя. Были обысканы абсолютно все дома в обоих городах, но не удалось обнаружить, ни Эсткарха, ни кого-то из его ближайшего окружения. И, хотя, восстания были подавлены, они отвлекли на себя значительную часть сил, которыми располагал Ахерон. И даже сейчас, во время осады двух цитаделей шестиугольника – Вакхам на западе и Шекхам на юге, эти войска ничем не могли помочь. Восстания вспыхнули в других городах, распространяясь от городов трёх озёр наподобие кругов на воде от брошенного в неё камня. Правда, в отличие от Мелоранда и Хеврона, города эти были поменьше, соответственно и войск требовали меньше.

«Слава Богам, что в Турехе подобного удалось избежать. Если Нуриму удалось бы им завладеть, то весь юг Ахерона залили бы кровью, как сделал орден хранительниц с пустыней во время последней войны с керганатом и, в частности, с городом Земер» – сидя верхом на своём траэти рассуждал Кенас.

Два дня назад он получил из рук вестника золотой плащ – высшую награду государства. Вестник доставил и приказ, следуя которому Кенас на следующий день покинул город, оставив малочисленный гарнизон, в помощь новому наместнику.