В паутине чужих миров. Рождение бога

– Час от часу не легче. Теперь понятно всё. Не зря, вон, слышал, передавали, что почему-то все запущенные с Земли спутники не могут покинуть по какой-то причине нашу Солнечную систему. Вот она, причина-то.

– Да, Василий, вот бы ты не пил, такая светлая голова пропадает. Скажу тебе больше. Где бы я ни оказался, лишь лишний раз убеждаюсь, что это место особенное, здесь скопились в кучу великое множество загадок. Этот мир по-своему уникален и удивителен. Здесь боги запросто воюют между собой и разговаривают с людьми. Похоже, я в своё время попал прямиком в ключевой мир – Альма – Матер.

– Как это… – Василий даже немного сбился с темпа. – Боги разговаривают с людьми?

Я посмотрел на него с сомнением. Готов ли он услышать остальные мои откровения, не приняв при этом своего собеседника за сумасшедшего?

– Можешь мне верить, а можешь, и нет. Но совсем недавно, по моему биологическому времени неделю назад, я разговаривал, так же, как сейчас с тобой, с Тангароа, местным верховным богом полинезийского пантеона, и даже немного сблизился с ним. Меня хорошо знает Вхиро, бог мёртвых, который переправил вашего покорного слугу для беседы к могущественному северному богу Одину.

– К Одину? Это же скандинавский бог!

– Да, мы говорим об одном и том же персонаже.

– Эх, командир, выпить бы что-либо. Что-то голова кругом пошла. Все эти боги, девятнадцатый век, дикари – людоеды…

– Ты давай с этим делом завязывай.

– Да как тут бросишь после такого, что услышал…

– Ургх, Ургх, – неожиданно с хорошо различимой тревогой в голосе громко сказал палеоантроп, остановился и показал дубинкой в сторону густых зарослей огромных лопухообразных растений. Мы остановились вслед за гоминидом в полумраке тропического леса. Несколько непонятно откуда-то взявшихся ярких бабочек исполнили перед нашими лицами затейливый танец.

– И я слышу шум, – Василий с уважением посмотрел на Ургха, – молодец, слух такой, прямо, как у животного.

– Ургх, – тихо отозвался получеловек – полупримат, по голосу догадавшийся, что его хвалят.

Следом за ними и я услышал характерный шум. Это были звуки проходившей где-то недалеко битвы. Крики, полные горя и ненависти, боли и отчаяния, смешались с выстрелами из мушкетов и частым хлопаньем неизвестного оружия. Внезапно все остальные звуки заглушила длинная очередь крупнокалиберного пулемёта. Один за другим, с огромной скоростью, невидимый аппарат раскалывал скорлупу крепких орешков. Подпевая старшему брату, коротко огрызнулись пара «Калашниковых», а ещё одну ноту к странному оркестру добавил выстрел из РПГ.

– Ого-го! – глаза Василия блеснули. Он окончательно преобразился. Передо мной стоял не страдающий от тяжелого похмелья неудачник, а готовый к любой неожиданности воин. – Вот он, родимый ДШК! Как я по тебе соскучился! И «калашики», братцы, так давно вас не слышал…

– А-о-о-о! – грозно заревел Ургх, тоже почувствовавший недалёкий запах крови. Он выпрямился и поднял вверх боевую полинезийскую палицу.

– В ту сторону, – я изменил направление нашего движения, повернув на звуки битвы. Пару сотен метров мы, где прошли, где пробежали, но внезапно прирождённый следопыт, всё тот же Ургх, значительно обогнавший нас с Василием, резко остановился. Мы едва успели замереть рядом с ним на самом краю спасительного леса перед довольно большой лесной поляной. Остановились мы вовремя. Сначала недовольно закричали птицы, затем заволновалась высокая тропическая растительность, и вскоре на открытое пространство из зарослей выскочили несколько человек. Обнажённые тела покрывали знакомые знаки и символы. Из числа на первый взгляд одинаковых, похожих друг на друга татуированных туземцев, я выделил того, с кем хотел давно встретиться.

Василий постарался остановить меня, подняв руку, но я, не обращая внимания на предостерегающий жест, смело шагнул навстречу туземцам.

– Ороа, Макоа! – радостно закричал я, обращаясь к высокому пожилому туземцу.

– Оеха? – он с недоверием посмотрел на меня. Нас разделяли всего какие-либо несколько десятков метров. – Оеха? Оеха!

Суровые и грозные черты лица осветила похожая на молнию торжествующая и светлая улыбка. Хорошо слышимый удивлённый шепоток пронёсся, среди стоявших за спиной вождя, воинов:

– Оеха… Оеха…

Кое-кого из спутников Макоа я узнал сразу. Высокий вечно хмурый Бобо возвышался возле обезображенного болезнью Сифы. Рядом с ним я узнал ещё одного туземца, имени которого не помнил. Четверых других видел первый раз в жизни.

Следом за мной из лесной чащи, понимая, что мы встретили друзей, показались Василий и Ургх. Если Василий не привлёк особого внимания, то появление палеоантропа вызвало настоящую маленькую сенсацию.

– Оеха…

– Макоа…

– Ты пришёл всё-таки, Оеха.

– Конечно, – ответил я ему на полинезийском языке, – ты же звал меня, старик.

– Ты стоишь передо мной, Оеха, я не могу в это поверить.

– Я пришёл, как только смог, Макоа. И услышал звуки битвы.