В паутине сладкой лжи (СИ)

Разговор становился все загадочнее. Тина что-то скрывала, а я с детства любил детективы, правда всегда начинал книгу с конца, чтобы заранее знать, кто убийца.

Я облокотился о письменный стол, оказавшись всего в паре сантиметров от руки Алевтины и медленно спросил:

— Что-то не так?

— Все отлично, — Алевтина подскочила, изогнулась так, чтобы не касаться меня оголенной кожей и попятилась к выходу. В руках у нее была вездесущая тканевая сумка. Понятия не имею, откуда она взялась на этот раз

— Я не отпускал тебя.

— А я мигом, за кофе сбегаю и вернусь.

— Я не просил заваривать мне кофе.

Тина заметалась взглядом по кабинету. Ее голос взволнованно дрожал, а тревога в глазах кричала о том, что я вот-вот доберусь до последней страницы своей загадочной истории, и узнаю, что всех убил дворецкий, как вдруг в комнате появилась Лера:

— Ляля, сделай мне, пожалуйста раф на миндальном молоке. Андрей, ты не против?

Не успел я ответить, как моя ассистент блаженно улыбнулась, будто Лера спасла ее не от разговора со мной, а от гильотины и юркнула за дверь. Я досадливо поморщился. Глупая Лера откинула меня на сто страниц назад, почти в самое начало. И сейчас не то что имени преступника не видать, там до преступления еще не дошло дело.

— Андрюша, что-то не то, ты так странно на меня смотришь?

— Все отлично, но впредь не беспокой Алевтину по своим вопросам, она секретарь, а не бариста.

Словно в издевку, именно в этот момент на столе Тины зазвонил телефон и не было никого, кто мог бы ответить. Кроме меня, разумеется. Я демонстративно поднял брови, как бы говоря: «Видишь, что случается, когда ты дергаешь моего ассистента по своим вопросам».

— Добрый день, Алевтина. — На том конце раздался размашистый мужской голос. Говоривший знакомо растягивал гласные, так словно совсем недавно приехал с севера и не успел адаптироваться.

— Алевтина сейчас не может подойти, — тон, которым обращался незнакомец к Тине, показался мне непростительно игривым. А потому я тоже не стал играть в хорошие манеры. — Можете оставить сообщение мне — ее начальнику.

— Ну, разумеется. Добрый день, Андрей Юрьевич, то до вас неделями не дозвониться, то с первого раза. Вот так везение.

— Простите, не расслышал вашего имени.

— А я его и не называл. Алексей Владимирович Руденко, директор цементного завода Юси, у нас с вами контракт на строительство…был.

Это короткое слово «был» мне не понравилось. Еще больше не понравился то, как говорил со мной сибиряк — глухая претензия, скользившая в каждой фразе.

— Я вас узнал, чем обязан?

— Да ничем вы мне не обязаны. Вы, должно быть, в курсе, что наша с вами встреча переносится на неопределенный срок, правильно я понимаю ваше отсутствие, Андрей Юрьевич?

— Отсутствие — где?! — Зажав телефонную трубку плечом, я перелистывал страницы рабочего планера, исписанного мелким неразборчивым почерком. В отличие от педантичной Ирочки, у Тины на столе всегда царил хаос: разноцветные стикеры, приклеенные ко всем поверхностям, сотня блокнотов, ручки без колпачков и карандаши без стержней. В такой атмосфере никто не выдерживал и часа, а Тина работала вот уже несколько месяцев.

Дойдя в календаре до августа, убедился, что обед с ЮСИ запланирован на третье число, в то время как сейчас еще был июль.

— Вы что-то перепутали. Мой секретарь ничего не передавал мне.

— Тогда смените секретаря, ваш крупно облажался. Неделю назад я перенес встречу, так как оказался в Москве раньше.

— Вероятно, вы забили сообщить об этом нам. Такое часто бывает. — поверить в то, что Тина не сделала нужную праву и не предупредила меня — не мог.

— Предлагаете выслать вам распечатки звонков, Андрей? — Собеседник злился, оттого перешел на «ты», позабыв о деловом этикете: — Я как лох ждал тебя в ресторане. Дозвониться нереально. Свой телефон ты тоже никому не оставляешь.

— Я сейчас подъеду и мы все решим. — Ключи от машины тяжело оттягивали карман брюк.

— Лучше сказать подлетишь? До Белуччи от твоего офиса три часа, я не только пообедать, поужинать успею. Вернусь через несколько недель, тогда и обсудим детали дальнейшего сотрудничества.

Я взъярился:

— Недель? Это нам не подходит, контракт уже согласован.

— Но не подписан же, верно? — хохотнули на том конце провода. Я слышал отдаленный шум голосов и звон посуды. Отведя трубку на расстояние, Руденко попросил принести счет. И тон, которым он разговаривал с официанткой, ничем не отличался от того, каким этот придурок читал нотации мне. То есть что я, что какая-то девка с тарелкой лапши наперевес были для него на одном уровне. Я почувствовал, как глаза наливаются красным. От злости хотелось запустить подвернувшуюся под руку чашку прямо в стену. И смотреть как красиво стекают по стеклу коричневые кофейные ленты. Остановило лишь то, что чашка эта принадлежала Тине.

— Андрей, я уезжаю. Не могу сказать, что работать с тобой было приятно, все таки ты — не отец. Но, может, увидимся. Если твоя секретарица опять что-то не напутает.