В перекрестье Времён

Лысый главарь серьезно опасался, что по доставлению в милицию непутевый Доходяга разболтает то чего не надо, и начнется серьезное расследование этого инцидента, где всплывут роль и участие каждого из них. И все может закончиться сроком, в том числе и за применение им холодного оружия. За себя он не боялся, знал, как себя вести в ментовке и у следака. Но остальные трое были неискушенные в подобного рода делах и могли запросто расколоться.

— Пошли в машину, — потянул он за собой Степу и Зинку, — сказано же вам, поедем в райотдел для дачи показаний в качестве свидетелей.

Возвратившиеся оперативники, погнавшиеся за Робой, лишь беспомощно развели руками.

— Прямо скалолаз какой-то! — выразил свое мнение один из них, — прыгает по крышам, как акробат.

— А крыши-то покатые и неровные, — добавил другой, — и расстояние между ними метра четыре, не меньше. Не боится же сигать с одной на другую, видно привычный…

— И носится, как угорелый, — присовокупил третий.

— Как он ушел? — коротко осведомился старший группы.

— Четыре дома проскочил поверху, а дальше пошли многоэтажки. Спустился по стене, цепляясь за проемы окон, и рванул дальше по дворам. В таком снаряжении, как у нас за таким не угонишься… По рации передали всем ближайшим ПМГ, чтоб задерживали любого бегущего. Да, только никаких примет-то нет. Вряд ли его задержат.

— Ладно. Завезем этих в райотдел и продолжим патрулирование зоны. Рапорт напишу сам, вечером. Стрельбы в воздух не было?

— Нет. Что толку тут стрелять… Осматривать двор надо?

— Двор? — старший наряда поколебался, — нет, не надо. Крови же не было. Что тут найдешь? Один мусор валяется. Да и темень такая, а с фонарями много не наищешь. Поехали!

Роба возвратился домой с опозданием, в сильнейшем расстройстве всех чувств и полнейшем смятении.

— Что с тобой? Что случилось? — встревоженная мать вглядывалась в его белое, как мел, лицо.

— Но Робу лишь трясло от возбуждения, и он отводил глаза в сторону.

— Господи! Да скажи мне, наконец, что у тебя стряслось?

В ответ Роба уткнулся лицом в ее плечо и неожиданно всхлипнул, чем привел мать в сильнейшее волнение. Она никогда нем видела, чтобы ее сын плакал и даже проявляла беспокойство по этому поводу.

— Где ты был? — допытывалась мА, строя в уме самые ужасные догадки. — Ответь же мне — случилось действительно что-то ужасное?

— Н-н-нет…, - с запинкой ответил Роба, прикидывая, что бы такое придумать поправдоподобнее, — просто я очень испугался.

— Кто тебя так испугал?

— Собака, — соврал Роба, — какая-то бешеная собака за мной погналась. Хотела укусить. И я бросил пакет с покупками…

— Она тебя укусила? — мать стала осматривать и ощупывать его тело.

— Не успела. Я убежал.

— Ну, вот — значит, все хорошо. Успокойся. Пойдем умоемся и садимся ужинать.

Так закончилось это неожиданное и опасное приключение. Впрочем, закончилось ли?

Поздним вечером, мучительно ворочаясь в кровати, поскольку сон никак не приходил, Роба прокручивал все страшные мгновения в своей памяти и лишь тогда осознал, как он был безрассуден. Несостоявшийся герой сообразил, наконец, что девица была заодно со всеми остальными, и никакой помощи ей не требовалось. Просто эта бандитская шайка завлекала таким образом в пустынный двор случайных прохожих и грабила их.

— Какой же я идиот! — корил себя он, — Дон-Кихот нашелся… Защитник обиженных… Никому, даже друзьям, нельзя об этом рассказывать.

А еще он понял, что нужно, прежде всего, научиться владеть собой в любой ситуации и никогда не впадать в панику. Для этого ему необходимо почаще бывать в многолюдных местах и полностью овладеть оперативным переключением режимов пластинки. По возможности следует попадать в неординарные, а то и в экстремальные ситуации. Научиться быстро и оптимально находить пути решения возникающих проблем. И довести все это до полного автоматизма…

Он еще не знал, что этим эпизодом история для него не закончилась.

Глава десятая

Роба справедливо полагал, что когда человек не знает, что ему делать, лучше всего ничего не делать, иначе ничего и не получится или получится.

Воскресное утро застало Робу перед зеркалом. Почти каждодневными упорными тренировками он пытался научиться безупречно владеть телодвижениями, мимикой и речью при переходе в режим ускоренного времени. И кое-что у него уже получалось.

— Интересно, — размышлял он, принимая очередную неестественную позу, отразившуюся напротив в зеркальном прямоугольнике, — какое время идет, когда все вокруг замедляется?