В перерывах суеты

Оглашая вердикт присяжных, судья только один раз кивнула в знак согласия. И как-то даже с благодарностью взглянула на старосту.

На вопрос: «Виновен ли подсудимый в инкриминируемом ему деянии?» — одиннадцатью голосами против одного присяжные ответили: «Нет».

Потанцуем?

Алексей Эдуардович Жеглов был очень горд, что он Жеглов. Может, изначально он и в милицию-то пошел работать по причине своей фамилии. Ни папа — шофер, ни мама — бухгалтер к выбору сыном профессии отношения не имели. Хотя нет — имели: они до смерти боялись милиционеров. Папа — гаишников, мама — обэхаэсэсников. Леша хотел, чтобы его боялись. Леша жаждал власти. Не для того, чтобы унижать людей, нет, ни в коем случае! А для того, чтобы его слушались, чтобы все было четко, по правилам, по закону.

Школа милиции, Университет МВД — и он офицер.

Михаил Михайлович Попов вырос в детском доме. Потом пошел в армию. Бед людских насмотрелся и в детстве, и на службе. В детдоме его обижали воспитатели, они же учителя. В армии — старшина. И все бы ничего, не обладай Миша повышенным чувством справедливости. Основные тумаки по жизни он получал ровно тогда, когда пытался защитить других. Те, другие, уходили в глазах обидчиков на второй план, а Мишке доставалось по первое число. И личным врагом он становился сразу и навсегда.

Прозвище «Адвокат», полученное еще в пятом классе детдома, казалось, умрет сразу после выхода во взрослую жизнь. Но нет. Уже через две недели после призыва в доблестную Советскую армию его точно так же, «Адвокатом», обозвал старшина в «учебке». Понятно, на все два года.

После армии пошел Миша в юридический. Нет, адвокатом он быть не хотел. Ненависть к этой профессии ему прививали долго и весьма успешно. Он решил стать прокурором. У прокурора, чтобы людей защищать, есть власть!

Леша довольно быстро сделал карьеру. Из оперативников — в милицейские следователи, потом — замначальника отделения по уголовному розыску. Вроде как понижение, но не для Леши. Он-то понимал, что начальник вот-вот на пенсию уйдет. Так и случилось. И полгода в замах не проходил, возглавил «угро» отделения. А еще через год стал заместителем начальника, но уже районного УВД.

Раскрываемость за Алексеем числилась прекрасная. По его территории были самые низкие показатели преступности в городе. Ни один рецидивист не хотел селиться в «зоне ответственности» Жеглова. И не зря. Подбросить кому надо кошелек, как это делал его знаменитый киношный однофамилец, для Леши было парой пустяков. Да и на допросе особо несознательному правонарушителю Леша мог с легкостью вмазать. Нет, не для того, чтобы поиздеваться, а чтобы тот понимал — не у Пронькиных, не забалуешь. «По закону, блин, жить надо! Понял, падла?» — воспитывал по ходу дела милицейский подполковник.

Миша Попов быстро перестал быть Мишей. Стал Михал Михалычем. При обычных трех-четырех годах на должности следователя оттрубил он на этом поприще всего два. И заместителем прокурора района его сделали не по годам рано, не из-за услужливости или по блату, а потому что парень был принципиальный, грамотный. Ни одно дело, где Миша вел расследование, из суда в прокуратуру не возвращалось. Судьи получали такую «разблюдовку» на обвиняемого, что приговоры выносили чуть ли не с закрытыми глазами. Мог Миша и прекратить дело, если считал, что доказательств мало. Пару раз прокурор района на него «наехал» за такое милосердие, но когда Миша ткнул в процессуальный кодекс, в статью, по которой следователь независим, да сделал это с таким видом, что ясно стало — парень не отступит, прокурор смирился. Мишу зауважал. Правда, для весомости своего уважения дал ему тройку «висяков». Но Миша два из трех раскрутил. Тогда и дружба, пусть и старшего с младшим, между ними возникла.

В итоге, когда зама прокурора забрали «наверх», прокурор сам поехал просить в город, чтобы Мишу назначили на освободившееся место. Прокурор города согласился не сразу и предупредил: «Если что пойдет не так — головой ответишь!» Районный кивнул: «Значит, моей голове ничто не угрожает!»

Очень Леша хотел в городское Управление перейти. Шутки шутками, а дослужиться до начальника МУРа, поди, совсем неплохо. Это ж весь город у тебя в страхе ходить будет. Бабки не так важны, хоть с ними-то точно проблемы отпадут, а вот влияние!.. А если пару-тройку громких заказных убийств раскрыть, благо в Москве с этим проблем нет и не предвидится, то и в Центральный аппарат пробиться можно. С генеральскими погонами до пенсии доживет припеваючи. А уйдет по выслуге или даже по возрасту, место в управлении безопасности какого-нибудь буржуина ему точно обеспечено.

Но вот напасть — один из несознательных его подследственных жалобу в прокуратуру накатал, что де, мол, били его. Да не били на самом деле, а всего пару раз врезали. И то несильно. Били бы — так не жалобы писал бы, а завещание. Хотя не писал бы — диктовал.