В перерывах суеты

Километрах в двух от его дачи был когда-то пионерский лагерь. Он там мальчишкой каждое лето в футбол гонял. Теперь, аж с середины девяностых, стояла эта летняя обитель звонкоголосого детства заброшенной. Участок немаленький — полтора гектара. От зданий остались в основном скелеты-остовы: что разворовали, что прогнило, что из озорства пацанва местная завалила.

И вот, приобщившись — не по своему почину! — к делам имущественного ведомства, родил Сергей некую идею. Он понимал, что за Министром образовался должок, выдержал паузу в пару недель и поехал к нему с просьбой — пионерлагерь продать. Бесплатно просить не собирался — до гроба дрожать будешь, а купить, чтобы все чин-чином, по закону, — почему нет?

Министр с легкостью дал добро. И с долгом расплатился, и, ясное дело, нового друга приобрел. А «доступ к телу» Премьера, да еще через его человека, — дорогого стоит. Пожалуй, завода целого, а не какой-то поляны с развалинами.

И началось!.. Поскольку взяток Пенько не давал — не из жадности, а из страха, все-таки подстатейное занятие, то чиновники Минимущества не торопились. Что им указание Министра? У них свои интересы — жить-то надо.

Три года... Три года ушло на то, чтобы вывести объект из ведения Министерства в ведение самого бедного из подчиненных ведомств. Это для того, чтобы у тех точно денег не нашлось объект восстанавливать. Потом изъяли лагерь из его ведения. Разумеется, за бесхозяйственное отношение к госсобственности. Затем включили в план приватизации. Потом передали в ведение Фонда федерального имущества — для продажи.

Еще год ушел на оценку, составление кадастрового плана, организацию аукциона. Короче говоря, здания, а точнее их скелеты и кучи строительного мусора вокруг них, Пенько на аукционе купил. Оставалось в течение трех месяцев внести деньги. Купчую оформил, разумеется, на имя друга, а не на свое. Друг, сам журналист, пошутил довольно обидно: «Никогда не думал, что груды гнилых досок и битого стекла, пусть даже очень большие, таких денег стоят!» А денег немалых — около пятидесяти тысяч долларов. Оценивали-то здания по рыночной стоимости, будто стоят они тихо и ждут не дождутся своих пионеров назад. Актов на уценку нет. И брать на себя уценку госсобственности никто не хочет. Кому это надо: с прокуратурой объясняться и доказывать, что дважды два — четыре?

Все бы хорошо, но... Когда Сергей рожал идею и ввязывался во всю эту историю, он считал, что, купив здания, автоматом получит и землю. Однако не тут-то было. Минэкономики правила игры поменяло на ходу. Не назло Пенько конечно, а чтобы хоть какой-то порядок навести. Теперь земля продавалась отдельно. Те, кто когда-то приватизировал заводы и фабрики, воем взвыли. Но без толку — государство решило стать рачительным хозяином! Понимать надо! Сергей смирился и понял, что пятьюдесятью тысячами дело не ограничится.

И все же выходить из игры Сергею все равно не стоило. Выкупать землю ему предстояло по госцене, а не по рыночной. Получалось — пятьдесят тысяч строймусор и битое стекло и тридцать тысяч — земля. Итого — восемьдесят. А если брать рыночную стоимость полутора гектаров в Салтыковке, это минимум триста тысяч долларов. Таких денег у Пенько отродясь не было.

Но тут выяснилось, что покупать не у кого! Земля-то в собственности у местной власти, а в бессрочном пользовании у федералов. То есть «нищее ведомство» продать ее не может, так как собственником не является. Фонд имущества, который «здания» продавал, тоже не может, он к земле отношения не имеет. А местные власти хотели бы, но и они не могут — земля-то в бессрочном пользовании у ведомства! Замкнутый круг!

Идти к Премьеру Сергей посчитал и бессмысленным — по всей стране такая ситуация, — и небезопасным. Вдруг тот неправильно поймет, подумает, что Сергей не для себя это все затеял, а для бизнеса — на продажу? Решил действовать сам.

Поехал к главе администрации Балашихинского района—Салтыковка на его территории. Тот на высокого правительственного чиновника среагировал моментально: встал «во фрунт». Но дело есть дело. Сказал, если ведомство от права пользования землей откажется — продадим вам. Но за это, не обессудьте, десять тысяч долларов перечислите на счет района. «Нам улицы освещать не на что!» Сергей подумал: «Это по-божески!» — и согласился.

Следующий визит — «нищее ведомство». Там тоже пресс-секретаря Премьера приняли как подобает. Когда узнали, в чем просьба, — согласились, но с условием. У них, оказывается, сохранился ведомственный детский садик в Кратово. Из бюджетных денег его содержать невозможно. А нужен он позарез — единственный способ молодых сотрудников удерживать. Зарплаты-то у них — смех да слезы. Короче, пятнадцать тысяч долларов благотворительная помощь детскому саду.

Сергей считал быстро: реализация идеи обойдется не в восемьдесят тысяч, с чем он уже смирился, а в сто пять. Все равно, считай, втрое дешевле настоящей стоимости. Согласился!

Письмо с отказом ведомства от права пользования ушло в район. Детский сад ждал обещанные пятнадцать тысяч. Пенько срочно нужны были деньги.