В первый раз...

Ира плелась за шумной толпой, уныло оглядывая округу. Здесь и впрямь кругом росли берёзы. Среди зелени тут и там разбросаны корпуса – выкрашенные в голубой цвет деревянные домики с белыми наличниками и просторными остеклёнными верандами. От каждого корпуса узенькие тротуары стекались к одной широкой дорожке, мощённой квадратными плитками, между швами которых пробивалась трава. Дорожка вела прямо к крыльцу столовой, а вдоль неё зигзагом выстроились стенды с портретами пионеров-героев, разворотами «Пионерской правды», цитатами вождей и девизами вроде «Пионер – всем пример», «Бороться и искать, найти и не сдаваться!».

Рядом со столовой – просторная дощатая площадка, окружённая скамейками и обнесённая низеньким заборчиком. С краю площадки – сцена, на которой сиротливо стоял видавший виды стол.

«Тут проходит дискотека», – пронёсся шепоток.

Сразу за жилыми корпусами – небольшой беленький домик, над дверью которого виднелась табличка «Медпункт». Чуть дальше – единственное на весь лагерь кирпичное здание без окон и с двумя дверями с разных сторон.

– Это баня, – пояснила Антонина Иннокентьевна, как будто они сами не могли прочесть вывеску. – Но строго говоря, это не баня, а душевая. Банный день у нас раз в неделю по субботам. А утром умываться вон там, кто не знает. А там – мыть ноги.

Ира проследила за рукой воспитателя и увидела два длиннющих ряда умывальников, к которым от бани-душевой тянулась тонкая ржавая труба.

Умываться на улице?! Это же каменный век! А если дождь?

– Это клуб, – продолжала знакомить с лагерем своих подопечных Антонина Иннокентьевна, – тут для вас работают разные кружки. Шахматы, выжигание по дереву, театральный, макраме, радиотехнический кружок. Здесь у нас проходят мероприятия: смотры песни и строя, конкурсы самодеятельности, а когда привозят фильмы, устраиваем настоящие киносеансы. Там же есть библиотека и склад с инвентарём. Мячи, ракетки для бадминтона… ну и так далее. Можно брать под запись.

Ира про себя чертыхнулась. Конкурсы самодеятельности? Смотры? И тут? Будто ей в школе мало!

За клубом простиралась огромная вытоптанная поляна, разбитая на несколько площадок. Ближняя была обнесена по периметру белым невысоким штакетником. За забором с краю прилепился небольшой помост, а в центре – гордо возвышался флагшток.

– Здесь будет построение, а по утрам – линейка.

Дальше шла спортивная площадка, оборудованная баскетбольными стойками с щитами, а рядом – точно такая же, но с натянутой волейбольной сеткой. Ещё дальше виднелись перекладины, рукоходы, лабиринты, качели-карусели и даже парочка теннисных столов, а чуть в стороне – футбольное поле.

– А вон там, – Антонина Иннокентьевна махнула вдаль, туда, где заканчивалось поле, где среди нежной листвы берёз виднелись два остроконечных сооружения, по форме напоминавших вигвамы, – туалеты.

Ира округлила глаза: деревянные удобства?! И это называется «отдохнёшь в прекрасном лагере»? – вспомнила она слова мамы.

– А теперь все в корпус, – повела их воспитатель к одному из крайних домиков.– Через сорок минут построение, не опаздывать!

И все наперегонки помчались занимать койки.

– Мальчики направо, девочки налево! – крикнула им вдогонку Антонина Иннокентьевна.

В тесном общем коридорчике образовалась сутолока – некоторые перепутали право и лево, что стало очередным поводом для хохота.

В конце концов, потолкавшись, разошлись по своим палатам. Койки у окон оказались нарасхват. Ира выбрала себе место у двери, на которое никто не зарился. Девочка с тонкой белой косицей заняла соседнюю койку, и общую тумбочку они поделили на двоих, загрузив в неё сменку, мыло, зубную пасту, щётки, расчёски.

– Я – Вита.

– А я – Ира.

Кроме них в палате было ещё одиннадцать девочек.

Ира сразу определила, какая из них будет строить из себя королеву и какие станут ей подыгрывать. Это сразу заметно по повадкам. Вон та с густыми каштановыми волосами чуть ниже плеч, Света, уже прибирает власть к рукам.

Ей и место досталось самое удобное – у углового окна в дальнем конце палаты, хоть она и не неслась к нему, расталкивая всех локтями, как некоторые. Как, например, вон та с мальчишечьей стрижкой и круглыми навыкат глазами (Ира про себя окрестила её лягушкой, хотя все звали девчонку Лидкой) – так мчалась, что чью-то тумбочку снесла. Но эту кровать уступила Свете. Сама. Заняла ту, что рядышком. Или здоровенная Гуля, у которой через плечо лежит длинная, чёрная как смоль, коса толщиной с руку. Она тоже толкалась, пробираясь к кроватям, но Свету пропустила вперёд.