В платье со штампом

Наташка выше меня на полголовы, в полтора раза крупнее, и как минимум во столько же раз я ее симпатичнее. Поэтому когда мы заходим в кафе после работы, чтобы выпить мартини и съесть мороженное с горячими вишнями, и знакомимся там с двумя молодыми людьми, номер телефона они оба просят только у меня. Одного зовут Сергей, второго – Виталий.

– Девчонки, вы даже не представляете, как вам повезло, что вы теперь с нами знакомы, – говорит Сергей (весь такой летний, в льняном костюме песочного цвета).

– Можно сказать, что мы – самые выдающиеся люди этого города, – сообщает нам Виталий.

Мы с Наташей переглядываемся и решаем уйти. Перед тем, как выйти из кафе, я зачем-то даю свой телефонный номер Сергею. Мы выходим на улицу. С Наташей расстаюсь у метро. Она – домой, я же – гулять до темноты.

Уже вечер, но прохлады нет, и влажный жаркий воздух тянется к влажной жаркой коже. Этим летом не выживет ни одна мечта – непременно растает. Иду по направлению к вокзалу. Он притягивает меня к себе и я не сопротивляюсь. Быть может что-то там со мной произойдет и у меня наконец по-новому станет биться сердце? На вокзале мне всегда становится немного легче. Там время, царапая стрелками циферблат вокзальных часов, встречает и провожает тех, кто несет куда-то свою маленькую судьбу в потертых чемоданах или мягких сумках на колесах. Можно попытаться уйти от себя в этой суете и вдруг обрести внутри кого-то нового…

Я гуляю по асфальтовым лентам улиц долго-долго, дожидаясь когда вспыхнут уличные фонари, чтобы выпустить в ночь свою желтую фонарную безнадежность.

9 июля

В субботу я встретилась с Андреем. День был жаркий и мы поехали в Сестрорецк – загорать и дышать свежим и горячим летним воздухом.

Напротив нас в электричке сидят парень с девушкой. У него в руке бублик, у нее – упаковка питьевого йогурта. Он ломает бублик надвое и одну часть отдает ей, предлагая:

– Давай пить йогурт по очереди!

Она подозрительно на него смотрит:

– А ты не заразный?

– Ну что ты! Конечно, нет!

И, тем не менее, она сначала выпивает половину йогурта, а потом уже протягивает упаковку парню. Покончив с едой, они отряхивают с коленей крошки и потом всю дорогу целуются – смешные, счастливые.

– Ты знаешь, Миша решил жениться, – сказал Андрей.

– Нет, я не знаю. В прошлые выходные он мне ничего не сказал.

– Стесняется. Сказал только мне. Никому не рассказывай – его секрет.

– Конечно, не переживай.

Всю оставшуюся дорогу мы молчим.

Щурясь, смотрю на небо – там болтается тарелка солнца, и края ее плавятся и пытаются опалить куриные перья облаков. Я и Андрей лежим на пушистой траве, и, не снимая одежды, загораем. Недалеко, слева от меня, обрывается земля и стелется вниз. Мне нравится это место. Мы лежим на траве, он – в светло-зеленых летних брюках и расстегнутой рубашке, я – в белых шортах и розовой майке. Мы лежим долго, и Андрей за все это время не произносит ни слова. И я молчу… Мы лежим так долго, что золотая закатная пыль на травах и на иссушенных наших щеках становится медно-красной. Солнце опускается к земле проколотым воздушным шаром – кем проколотым и кем отпущенным в небо? – а мы лежим так долго, и, кажется, я уже так давно знаю: между мной и Андреем все кончено.

Август

6 августа

Еду на встречу с Сергеем. Когда он меня увидел, то радостно заулыбался, заспешил навстречу и поцеловал в щеку. Мы заходим в чайный дом и там сидим на подушках, отгороженные от других любителей чая какими-то соломенными перегородками. Очень мило.

– Юль, а расскажи о своем первом свидании, – просит Сергей.

Я задумываюсь.

– Я его не помню, – признаюсь я. – Но… смотря что понимать под свиданием…

– Ммм, ну это встреча людей… когда у них есть романтические чувства друг к другу…

– Тогда тем более не помню, – говорю я, и при этом выгляжу, наверное, не менее удивленной, чем Сергей. Действительно, в прошлом – какая-то пелена.

Девушка-официантка нам приносит чайный набор.

– Этот чай можно заваривать много раз, десять раз точно, – рассказывает Сергей, разливая по нашим чашкам черный чай. – А после того, как выпьешь, понюхай чашку. У каждого человека опустевшая чашка пахнет по-своему.

Моя пустая чашка пахнет цветами, а у Сергея – чем-то сладким. Когда в пятый раз Сергей приблизил свою чашку к моему лицу, я наклонилась и прикоснулась губами и кончиком носа к его руке. Случайно. Но ему понравилось. Это было видно, по тому энтузиазму, с которым он протянул мне свою чашечку в шестой раз.

– Каким животным ты себя ощущаешь? – вдруг спрашивает он.

– Друзья иногда зовут меня лисичкой, а сама думаю, что вероятнее всего я – мартышка.

– Как? Почему? – изумляется он.

– Потому что все Юли похожи на мартышек – все непоседливые и у всех очень живая мимика лица.

– Нет, ты совсем не похожа на мартышку, – категорично заявляет он. – Я бы сказал, что больше похожа на белочку. Вот из-за этого хвоста, – и он указал на мои волосы.

Я пожимаю плечами – как угодно, мол.

– А ты тогда кто же? – спрашиваю.

– Отгадай!

– Ну… хм… слон?

– Нет, – удивляется Сергей.

– Э-э-э… тогда заяц?