В Plaz’e только девушки

– Надо же! – делано удивился он. – Такая симпатичная и одна?

– Я не одна. У меня родители есть. В другом городе. Я здесь комнату снимаю.

– Вот как? В другом городе… – похоже, он был доволен, но больше внимание на этом не заострял и продолжил: – Но ведь забеременеть можно не только от мужа, Галочка… – заглянул он ей в глаза. В общем, обязательная контрацепция – непременное условие. Наши врачи все сделают в лучшем виде. Вы согласны?

– Это ведь не опасно? – неуверенно спросила Галя.

– И даже не больно… – успокоил он.

Спустя несколько минут девушка вышла в коридор, присела к столу секретарши, чтобы подписать контракт.

– Ну что же, все прошло отлично, – довольно потер руки Петр Петрович. – Спасибо за сотрудничество, Василиса. Ваша кошка свободна.

– То есть как это – «свободна»? Как же я ее заберу?

Хорош, нечего сказать – поматросил и бросил. Теперь мне самой кошку вызволять, что ли? Как?

– Вы же видите, они у всех приходящих паспорта проверяют. Я прописана на другом конце Москвы. У меня кошка – марафонец, что ли?

– Это мы предусмотрели…

Петр Петрович достал телефон, набрал номер и сказал:

– Марья Захаровна, мы во дворе.

Спустя некоторое время к машине приплелась старушка в платочке – божий одуванчик.

– Принесите кошку, пожалуйста, – приказал Петр Петрович. – Ну, как мы договаривались…

Этот человек хорошо понимал, в жизни мелочей не бывает. Марья Захаровна подошла к офису и жалобно позвала:

– Кис-кис-кис. Бася, Бася, Бася…

Вышла секретарша:

– Кого ищете, бабуля?

– Кошечка у меня потерялась, – заглянула та ей в глаза, – пестренькая такая. Утром дверь приоткрыла, а она – шмыг. К вам не забежала, случайно?

– Пройдите к директору, – уклончиво ответила секретарша.

Бабушка прошла. Вскоре к ней вышел сам Валерий Леонидович.

– Что случилось, драгоценная?

– Кошку свою ищу, милый.

– Какую кошку?

– Маленькая такая… Бася.

– А вы где живете, бабушка? – недоверчиво спросил мужчина.

Та порылась в ветхой сумке, достала потрепанный паспорт.

– Вот. Глянь-ка. Всегда теперь докУмент с собой ношу. Такое время, прости Господи. Скоро в рай по паспорту пускать будут. В энтом доме я живу… – показала она за окно.

Мужчина полистал документ, посмотрел прописку. Вернул паспорт. С кошкой расставаться ему явно не хотелось.

– Что ж вы не устерегли, бабушка?

– Да как удержишь? Кошка – животное нравное.

– А пенсия-то позволяет киску содержать? – начал он «подбивать клинья».

– Оно, конечно, трудно, милый. Себя бы прокормить. Но не гнать же ее, жалкую, на мороз? Грех на душу не возьму…

– А может, вы ее нам оставите… Она тут уже освоилась… Да и вам полегче.

– Чего ж… – она будто прикидывала. – Оно конечно… Берите, коли пригрели, – легко согласилась старушка отдать мою Басю, – вот только сколько дадите-то? За кошку. Всегда за нее денежку положено брать, чтобы прижилась, значит. Примета верная.

Я аж подпрыгнула, негодующе посмотрела на Петра Петровича, но он мне рта не дал раскрыть, похвалил:

– Молодец, Марь Захаровна. Как дело повернула, не подкопаешься.

– Значит, по рукам! – улыбнулся довольный мужчина. – Пятьсот рублей хватит?

– Что ж… Всякое даяние – благо, – согласилась щедрая за мой счет старушка, – а на весь мир блинов не напечешь… Мне их всех не прокормить…

«Кошку она, что ли, собралась блинами потчевать? – не поняла я. – Ну разве что с мясом».

– Кого это «всех»? – не понял и Валерий Леонидович.

– Так на сносях она. Бася-то. Потому и бегает, место ищет.

– Что?! – оторопел он.

– А то. Окотится скоро. Не смотри, что мелкая, а вместительная. В прошлый помет пятерых принесла. Еле раздала. И вот снова. Одно слово – блудня.

– Ну, тогда конечно… Зачем же ее от родного дома отрывать, – сразу отрекся шеф, – забирайте вашу красавицу. – Видно, беременность его не прельщала ни в кошках, ни в женщинах.

– Как знаешь, соколик… Как знаешь…

Бабушка вздохнула, забрала Бастинду и вышла из офиса.

Через некоторое время с кошкой на руках она подошла к нам.

– Отлично, Марья Захаровна… – похвалил ее Петр Петрович.

Старушка четко повернулась кругом и мелкими шажками засеменила к своему дому. Интересно, кто она – добровольный помощник или заслуженный ветеран? Спросить я не решилась.

– Ну, вот и все, Василиса…

Петр Петрович отдал мне Бастинду и строго добавил:

– Однако впредь не советую использовать животное не по назначению. Могут быть проблемы. Серьезные проблемы. Вы меня понимаете?

– Да… – ответила я. Куда уж яснее.

О пожизненной пенсии больше ни слова. С глаз долой, с довольствия – вон. А вот Рикемчук оказался не в пример душевнее – потянулся к Бастинде, пощекотал ее за ухом на прощание. Она слегка улыбнулась ему. Он только вздохнул в ответ.

Спустя два месяца я позвонила Рикемчуку, спросила, как продвигается дело Гребнева.

– Передано в суд… – лаконично ответил он и, видно, намеревался на том разговор закончить. Но я напомнила ему, что долг, мол, платежом красен. Есть ли комментарии для прессы?

– Приезжайте, чего уж… – понял он. – Куда ж денешься? От комментариев…

При нашей встрече Рикемчук имел вид сумрачный. Прямо скажем, эта хмурая физиономия не была лицом победителя. Мрачен был Рикемчук, суров и немногословен.