В плену фантазий

– Роман... – почти простонала Дезире, когда он прервал поцелуй и встал. Она потянулась к нему, и движения ее стали замедленными, словно во сне. – Пожалуйста... Я хочу тебя. Пожалуйста, люби меня, Роман...

– Еще не время. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, по шее. Большой палец его руки коснулся вздрагивающей жилки, и Роман ощутил бешеное биение пульса Дезире. – Нам ведь некуда спешить...

Дезире увидела, как он подошел к латунной вешалке в дальнем конце комнаты и снял с крючков два тончайших шарфика – один из алого шелка, а другой почти прозрачный, в золотистую крапинку. Сладостное предвкушение близкого блаженства захватило Дезире, когда она догадалась, что он задумал.

– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. – Роман приблизился к кровати, и взгляд его внезапно стал властным и одновременно исполнился неизъяснимой нежности. – Я никогда – ни за что на свете – не сделаю тебе больно...

– Я знаю. – Глядя снизу вверх на этого сильного и мужественного мужчину, Дезире поняла, что любит его всем сердцем. И безоговорочно доверяет ему.

Обвив алым шелковым шарфом запястья Дезире, Роман привязал ее руки к столбикам кровати за головой девушки.

– Господи, как же ты прекрасна. – Он проделал то же самое и с другим запястьем. – И как умна...

Его взгляд медленно скользил по ее телу, и голод, пылавший в его «черных глазах, казалось, воспламенял плоть Дезире.

Роман присел рядом с ней и коснулся ее подбородка..

– Я хочу провести с тобой такую ночь, какой у нас еще не бывало.

Она затрепетала, услышав его охрипший от страсти, низкий голос. Он медленно обвел пальцем припухшие губы Дезире, и они слегка приоткрылись, приглашая своего властелина.

– Пусть это будет ночь, свободная от запретов. – Он лизнул кончик своего указательного пальца и медленно провел им по груди Дезире, обводя сначала один напрягшийся сосок, а затем другой. – Ночь, когда я могу овладеть тобой, как мне будет угодно, – и при этом доставить тебе лишь наслаждение. Ночь, когда ты сможешь осуществить свои самые сокровенные фантазии и мечты, не испытывая при этом ни стыда, ни угрызений совести.

– О да, да... – Зубы Романа нежно прикусили острый темный сосок, и Дезире выгнулась дугой, предлагая ему насладиться ее телом. – Да, я на все согласна.

Роман властно запустил пальцы в густые волосы Дезире, откинул ее голову назад и вновь обвел ее лицо долгим, оценивающим взглядом, от которого у девушки перехватило дыхание.

– Ты прекрасна, – снова чуть слышно пробормотал он.

Глаза Дезире стали совсем золотистыми от переполнявшего ее страстного желания. Роман знал, что никогда еще не был так возбужден. Волна варварски неистового желания захлестнула его, и дикий голод, слишком долго терзавший его душу и тело, подобно неукротимому зверю, готов был наконец вырваться на свободу.

Роман жадно впился губами в рот Дезире; Поцелуй был горячим и лихорадочным, словно балансировал на острой грани грубого насилия, и Дезире казалось, будто языки пламени все быстрее и быстрее обвивают ее тело. Она попыталась освободить руки, страстно желая прикоснуться к волосам Романа, однако с опозданием сообразила, что узлы завязаны слишком крепко.

Еще никогда в своей жизни она не чувствовала себя столь беспомощной, бессильной противостоять мужчине и своим собственным темным желаниям. И никогда еще ей так не хотелось слепо следовать за мужчиной, куда бы он ни повел ее. Первобытное упоение закружило Дезире в водовороте огненного наслаждения. Даже в самых смелых своих фантазиях ей не представлялось столь остро-чувственное удовольствие.

Отлично сознавая, насколько бесценно доверие, которым одарила его Дезире, Роман принуждал себя не уступать неистовому желанию, пожиравшему его изнутри. В окне на бездонно-синем зимнем небе медленно поднимался тонкий серп бледного месяца, а Роман все не спешил, безжалостно доводя Дезире до полного изнеможения и изо всех сил стараясь не потерять самообладания. Кожа девушки сияла в лучах лунного света подобно матовому жемчугу.

Дезире извивалась на жарких сбившихся простынях, изнемогая от сладостной истомы, сгорая изнутри, отчаянно желая, чтобы Роман прекратил наконец эту восхитительную пытку, и одновременно страшась этого. А он все ближе и ближе подводил Дезире к тонкой, как острие бритвы, грани блаженного забытья, и она понимала, что рассудок ее вот-вот не выдержит напряжения обуревавших ее желаний.

Роману казалось, что плоть Дезире горяча, как огонь, а тело ее было под его руками послушным и « податливым. Именно такой он и представлял ее себе с того момента, когда в то злосчастное утро девушка появилась на пороге его дома.

– Ты хоть представляешь себе, до чего ты прекрасна? – Язык Романа прочертил влажную дорожку по содрогающейся горячей коже Дезире.

Ее сияющие золотистые глаза молили об освобождении, бедра вздрагивали. Ей отчаянно хотелось ощутить на себе тяжесть его тела. Хотелось прикоснуться к нему так же, как сейчас он прикасался к ней, довести его до такого же сладостного безумия.