В плену их желаний

У Сары купальня едва ли не больше спальни, всё красно-чёрно-золотое, кое-где пол и стены выложены странными, поблёскивающими камушками, горячими и чуть влажными от ароматических масел. Кара чувствует, как быстро меняется её восприятие окружающего мира: она чувствительнее к звукам и запахам, горячая вода лишь привлекает, не причиняя никакого дискомфорта, действия других людей часто раздражают и вызывают агрессию. Это-то и пугает больше всего. Она видела, как легко завёлся Заро, не совладав со своими эмоциями, и теперь гораздо лучше понимает, что произошло. Даже люди иногда срываются и творят жуткие вещи, когда и жизнь, и чувства выходят из-под контроля, а тут дракон, который, к тому же, мстил за свою…

– Ты такая красивая, не знаю, что-то в тебе притягивает, это сложно объяснить, – Сара прерывает размышления, подплывая ближе и принимаясь мять белые, узкие плечи Кары.

Она могла бы дёрнуться в ответ на эти действия, но решила успокоиться, выдохнуть и принять всё, что происходит. Чтобы не навредить не себе, не другим ещё больше.

Ангус отказался от неё, это чувствуется даже в том, как ноет тело. Ну и пусть. Пусть она останется здесь. Он так решил. И выбора нет.

Они сидят в большом угловом джакузи, в пене и едва ли не в кипятке.

– Я не буду жить в гареме?

– Если будешь хорошей девочкой, у тебя будет своя комната…

– Ясно.

Сара целует Кару в волосы, притянув её между своих объёмных, гладких бёдер. Они отдыхают в джакузи ещё какое-то время, затем Кару отводят в комнату Госпожи.

– Помни, что ты не станешь драконом в одиночку, и ты не родилась среди них, чешуя не повлияет на статус, – говорит Сара.

Кара валится назад, на кровать, прикрыв тяжёлые веки:

– Всё слишком быстро для меня, у тебя было так же?

Сара качает головой и надувает губы.

– Я дочь дракона, мой род имеет определённый вес, прости.

– Ясно.

Да и вряд ли кто-то может посоветовать ей, что делать дальше. Одно понятно – надо выживать.

– Мне как-то… дурно.

Саре это не нравится, но она поднимается, накидывает полупрозрачный халат и протягивает Каре руку.

– Идём за мной.

Они идут по мозаичным коридорам, проходят несколько площадок с фонтанами и пальмами, краем глаза Кара даже замечает комнату, похожую на пещеру, вырезанную в скале вместе с предметами интерьера, что сливаются с полом и полотком. Интересно…

Её приводят в другое место, просторное и светлое, рядом с покоями гарема.

– Вот, это одна из гостевых спален, у тебя будет отдельная ванная и выход на балкон. Я позову, когда понадобишься.

Кара выдыхает облегчённо:

– Спасибо.

Но Сара прижимает её к стене:

– И это всё? Поблагодари правильно.

Словно на автомате, Кара опускается на колени и поднимает на Госпожу мерцающий взгляд, а затем касается губами пальцев её ног.

– Хорошо.

Кара замечает охранника, что занимает позицию у её двери, когда уходит Сара.

– Что ж, хоть так… – она валится на кровать, чувствуя, что скоро потеряет сознание от усталости, но подкатывающая к горлу тошнота заставляет вскочить и умчаться к ванной. – Чёрт…

Снятся сильные руки, обнимающие её. Нагретый жаром тела серебряный перстень на пальце с голубым гранёным камнем. Его грудь прижата к её спине так, что даже натянутый шелковый платок не протиснулся бы между ними, не убавил бы сладкой лихорадки и предвкушения большего, от которого в груди словно умещается всё небо с ветром, гоняющим облака и тучи, грозой и молнией, палящим солнцем…

– Я люблю тебя, – падает между ними шёпотом.

Кара поднимает веки – тревога простреливает тело – и чудом не вскрикивает, заметив перед собой два поблескивающих в темноте глаза.

В следующее мгновение ей закрывают горячей, сухой ладонью рот и целуют в шею.

Всё происходящее – словно продолжение сна. Но Кара уверена, что мужчина в её покоях, столь ненавистный, реален.

– Тише, я не причиню тебе вреда, верь мне…

А сам продолжает держать ладонь у её рта.

Кара чувствует чужие намерения. Теперь это так. И она не вырывается, лишь сдерживает странную, охватившую её дрожь. Причина которой – его близость.

У неё перехватывает дыхание от того, как разгорается алым пламенем связь, укрепляясь с каждым мгновением, заставляя её поддаваться на прикосновения, наслаждаться ими, сгорать от смеси человеческих чувств, что выливаются в одно драконье.

– Боже… – выдыхает она, когда ей дают такую возможность.

Он ведёт ладонью ниже, от ключиц к груди, на которой рука замирает, словно встретившись с препятствием.

Он не спрашивает. После всего это было бы слишком. Лишь даёт ей время на осознание. На то, чтобы все-таки вскрикнуть, решив перечеркнуть его жизнь, а не просто испугавшись. Это было бы нечестно по отношению к ним обоим. Кара молчит, и это воспринимается за согласие.

Что полное безумие, но она не чувствует неправильности.

Даже когда он держит оба её запястья в кулаке, прижимая к кровати. Когда оглаживает бёдра, которые будто сами собой раздвигаются, впуская, давая приблизиться. Кара краснеет от того, какую свободу чувствует в теле, как хочет отдаться. Она не ощущала ничего подобного раньше.