В плену иллюзий

– На, выпей, хороший коньяк – из самой Франции. Я его всегда в полёте потребляю.

– Что вы, – наконец не выдержав, отвечаю ему шутя, – я пью только водку или в крайнем случае чистый спирт. Привык, знаете ли, с детства. У нас, у русских, это почти национальное ритуальное питьё, что-то вроде инициации.

Сосед шутки не понял и с уважением посмотрел на меня.

– Нам, европейцам, до вас далеко, но мужик обязательно должен потреблять спиртные напитки и курить, иначе он в бабу превращается, а это противоприродно и искажает заведённый порядок нашего существования, – и в очередной раз присосался к фляжке. Потом ещё долго рассказывал мне про правильную жизнь «мужика» и про свою семью. Оказалось, что по национальности он немец, живёт в Берлине и работает переводчиком. Русский язык знает от родителей – поволжских немцев, бежавших из России после революции семнадцатого года. Сейчас летит в Аден, где проживает его жена. Я было хотел узнать, почему жена так далеко находится от него, но не успел, ибо при слове «жена» голова его внезапно упала на грудь, и он заснул глубоко и безмятежно.

А мы уже летели над Каиром – древним большим городом – столицей Египта, основанным ещё в десятом веке. Глядя на него в ночной иллюминатор, кажется, будто кто-то рассыпал самоцветы: весь город сверкал и переливался множеством разноцветных огней…

Это было моё первое заграничное путешествие. Новая, непривычная обстановка, предчувствие чего-то необыкновенного впереди, исполнение того, о чём так долго мечтал, настолько возбуждали и наполняли радостью, что ни о каком сне и речи быть не могло. Всё казалось мне странным и необычным: и скорчившиеся в креслах простые пассажиры, и наша научная группа вместе с восьмьюдесятью членами экипажа научно-поискового судна, и первый помощник капитана, который тоже не спит и, привстав, пронзительно смотрит из дальнего полумрака на своих подопечных, и начальник рейса Шубин, увлечённо читающий многостраничную газету на английском языке, и беспокойно ворочающийся негр, всё время поправляющий одеяло, укрываясь от холодной воздушной струи безжалостного кондиционера…

В это время в Адене нас уже ждёт НПС «Академик Лучников», на котором мы отправимся в Индийский океан – исследовать воды восточного побережья Африки. Сам Индийский океан, расположенный к югу от тропика Рака, возник на месте древнего суперконтинента Гондвана – сто сорок миллионов лет тому назад.

В шесть тридцать утра самолёт приземлился в аденском аэропорту. Как только я вышел из прохладного салона к трапу – сразу же окунулся в удушающую жару, словно очутился в парилке, и буквально через несколько секунд был уже весь мокрый – одежда прилипла к телу. «А ведь это только раннее утро! Что же будет днём?» – невольно подумалось мне. Мы спустились по трапу и, пройдя через лётное поле и разместившись в двух старых потрёпанных автобусах, поехали в порт. Город с трёх сторон был окружён высокими серого цвета вулканическими горами, и почему-то он тоже показался мне серым: и дома, и машины, и чахлая растительность, и даже люди. По пыльным улицам бродили в основном полуголые мужчины в юбках, и только у немногих из них на смуглых тощих телах красовались изрядно потрёпанные и выцветшие на жарком солнце футболки. Иногда попадались и женщины, с ног до головы закутанные в чёрные ткани (и это при такой-то жаре!), лица которых обязательно закрывала, тоже чёрного цвета, сетка… Автобусы подкатили к самому причалу, где прямо на земле лежали и сидели, изнывая от жары и безделья, несколько мужчин. При нашем появлении они сразу же вскочили на ноги и подбежали к автобусам, после чего принялись бойко перегружать наши пожитки на крыши навесов двух ланчей, пришвартованных к причалу. Вещей было много, но укладывали они их достаточно небрежно, казалось, случись небольшая качка, и весь этот скарб тут же полетит в воды Аденского залива. Однако, когда погрузка закончилась, грузчики забрались наверх и, как могли, придерживали груз на протяжении всего пути следования до нашего судна, стоявшего на отдалённом рейде.

Выкрашенное в белый цвет научно-поисковое судно типа «Атлантик», по форме напоминающее утюг, не произвело на меня особого впечатления: траловая палуба маленькая, каюты с одним крошечным иллюминатором и похожи на склепы, две узкие койки – одна над другой – с бортиками, как я понял, чтобы не вывалиться во время качки. Единственное её достоинство – это раковина с водопроводным краном, что позволяло, не выходя из каюты, умыться опреснённой морской водой. Однако ихтиологическая лаборатория, в которой мне придётся работать целых полгода, с четырьмя иллюминаторами, за одним из которых болталась на нитке высохшая шарообразная рыба-ёж, несмотря на то что вся была заставлена ящиками с материалами предыдущей экспедиции, показалась мне достаточно просторной и светлой.

25 мая