В плену Хранителя

— Ты-то при чем здесь, — я отряхнула руку от капель воды, и пошла к себе, — раздай сама. Я спать.

Марьяна знала все. Она не принимала ничью сторону, не осуждала и лишь молила Всевышнего образумить своих чад, сохранив наши жизни. Иногда я завидовала ее спокойствию и пыталась отвлечь мысли молитвой. Но это раздражало еще больше, видимо, такие как я Богу не нужны. И я выбрала самый легкий путь, оправдывающий мое состояние: депрессия и сладкое.

Вот и сейчас, захватив с собой пару бриошей и баночку малинового джема, я двинулась в свою комнату, чтобы пострадать и, наконец, сдохнуть от гипергликемии.

Дождь барабанил по крыше, а я лежала на полу, задрав ноги на стену, и наблюдала, как густые капли воды, смешанные с пылью, стекают по мансардному окну, врезанному в покатую крышу. Ночью через него видны звезды. Днем проплывающие облака. А сейчас не видно ничего.

— Меньше месяца осталось до даты, которая навсегда изменит жизнь человечества. Каждый из вас обязан будет выразить свою волю, и явиться на референдум, — голос ведущей главного мирового канала бодро вещал из громкоговорителей, что были установлены по городу каждые сто метров. Новости находили всех и везде. Даже просачивались сквозь стены и окна. Не обязательно было включать телевизор или листать ленту.

Я спряталась под одеяло, мечтая найти волшебную таблетку, которая помогла бы уснуть и не слышать чужих голосов. Но к психиатру идти не спешила. Это состояние уже почти стало управляемым, лишь иногда, когда я слишком уж нервничала, случался прорыв, и голова разрывалась от гомона. Как сейчас. Но среди бессмысленных фраз, одну я вычленила совершенно точно.

«Не хочешь прогуляться завтра вечером?»

Я отбросила одеяло, прислушиваясь к происходящему за стенами, и в дверь постучали.

Даже не взглянув на себя в зеркало, я поплелась открывать. Здесь все свои, и никого не напугать внешним видом забившей на себя женщины.

На пороге стоял Сэм, тот самый, который, по словам Марьяны, давно пускал по мне слюни.

— Привет! — небрежно, но с волнением поздоровался он, и протянул мобильный, — профессор Диккенс хотел связаться с тобой…

Начал он бодро, но по мере того, как его взгляд сползал с лица на грудь, бодрость сменялась ступором. Сама виновата, надо лифчик носить, но откуда же я знала, что он придет, да и вообще, все спят уже.

Сэм протянул трубку, но уходить не спешил.

— Сказал, что перезвонит, — передал сообщение моего профессора, и замялся.

Еще этого мне не хватало. Булки точно ему не понесу, поймет неправильно, потом не отделаешься.

— Ммм, — живой шкаф замычал, придавая ситуации еще больше нелепости, — не хочешь прогуляться завтра вечером? — выдал отточенную долгими репетициями фразу, которую я слышала минутой ранее в своей голове.

Тяжело вдохнув о том, что к психиатру идти все же придется, я прикусила щеку, готовая расплакаться. О предложении Сэма вообще забыла, но он, видимо, приняв мой шок за отказ, спешил ретироваться.

В руке завибрировал телефон, и я машинально ответила, забыв, что звонок был адресован мне.

— Приют «Мирный остров», добрый вечер! Чем можем быть вам полезны?

— Ну, наконец, я нашел тебя! Почему твой мобильный выключен?

— И я рада вас слышать, профессор! — улыбнулась я, представляя, как мой любимый учитель приобнимает меня за плечи.

— Так рада, что трубку не берешь! Девочка, что случилось?

Он всегда заботился обо мне, кормил момбаром и хумусом, когда приходилось до ночи задерживаться в университете, а по утрам приносил крепкий кофе со льдом, отдавал свой солнцезащитный крем в экспедициях и защищал перед коллегами, что считали меня выскочкой и всячески старались уничтожить мою репутацию начинающего ученого. Даже в отпуск отправил с благими побуждениями. А вышло…что вышло.

— Я в порядке. Просто устала.

— Я слышу в твоем голосе не это. Ты хочешь бросить нас?

Он замолчал, видимо давая мне время, чтобы разубедить его, но я молчала.

— Ты нужна науке! — я слышала, что профессор близок к срыву. Еще бы, мы столько проектов планировали, а я даю заднюю.

— Нет никакой науки. Все, что мы делали было бессмысленной тратой сил и времени. Все не так, — запустила пальцы в волосы и сжала их до боли, пытаясь отвлечь себя от сожалений.

— Малена, да что с тобой? Тебя как подменили, — огорчился он, — и все же, пообещай мне встречу. У меня для тебя очень интересное предложение.

— О, нет, профессор. Я пас.

На такие вещи больше не клюю.

— Ладно, — неожиданно быстро согласился он, — но маленькую просьбу-то выполнишь?

Я улыбнулась, и, кажется, профессор это почувствовал.

— Нужна помощь. Мы начали перемещать ценности из музея и библиотеки, но рук не хватает, а времени совсем мало. Референдум уже через месяц, боюсь, миром это не закончится, а проникнуть в университетские здания слишком легко.

Он знал, на что давить. Конечно, я не могла отказать ему в помощи. Возможно, это когда-нибудь спасет жизни одной легковерной дуре, прущей напролом для достижения своей мечты.

— Завтра буду, — пообещала я, понимая, как соскучилась по родным стенам.

— Я знал, что ты не откажешь! — ободрился мистер Диккенс.