В плену Левиафана

Лео и Игнасио занимали место за самым дальним столиком, после чего на свет божий извлекались чертежи и схемы, десятки чертежей и схем. И начиналось обсуждение, при котором никто — ни Лео, ни Игнасио — не произносил ни слова. Они лишь яростно черкали карандашами по бумаге, и этот процесс мог продолжаться довольно долго. Но в финале Лео откидывался на спинку стула с изумленным видом, а Игнасио, добродушно улыбаясь, хлопал себя по колену. Это означало, что план работ на ближайший месяц утвержден и можно приступать к его практическому воплощению.

За полгода Лео и Алекс почти не виделись, если не считать нескольких случайных встреч в баре: всякий раз Лео приветливо махал Алексу рукой, но за свой столик не приглашал. Их приятельство и возможная дружба все откладывались и откладывались, и Алекс ощущал себя бегуном, подзадержавшимся у стартовой черты. Забег, в котором он готов был показать все, на что способен, находился под угрозой срыва, но как повлиять на ситуацию, Алекс не знал. Иногда ему казалось, что он неправильно выбрал беговую дорожку, попал не на тот стадион и вообще — Лео играет совсем в другие игры. И одинокий бегун на длинную дистанцию с унылой надписью «ALEX» на футболке ему не нужен и даром. И можно снимать кроссовки и отправляться домой.

А можно и подождать. Хотя бы до Рождества.

Поговорить с Лео удалось лишь однажды, в самом начале сентября — и то только потому, что в «Carano» он нагрянул один.

Как и обычно, при виде Лео сердце Алекса на секунду замерло в груди, а потом учащенно забилось: ему потребовалось несколько секунд, чтобы войти в свой привычный, размеренный ритм. И на протяжении этих секунд Алекс гадал, подойдет ли к нему феерический владелец «ламборджини» или ограничится традиционным, ничего не значащим взмахом руки. Уж он-то, Алекс, ничего предпринимать не будет, настоящие бегуны на длинную дистанцию не должны пасть жертвой фальстарта!

На этот раз Лео подошел.

— Привет, — сказал он. — Давно не виделись.

— Виделись три дня назад. Ты просто забыл.

Три дня назад они впрямь пересеклись. Но не в баре, а на том самом перекрестке, откуда начинался спуск к Молине и Предаццо и подъем к проклятому месту. Алекс с синьором Пьячентини как раз отправлялись в Тренто, за партией рубашек из новых коллекций. Планы же Лео были не совсем ясны: он просто стоял на обочине рядом с машиной (не «ламборджини», другой — грузовым «фордом») и о чем-то переговаривался с Игнасио. Видимо, разговор был не из приятных, поскольку Лео хмурился, да и Игнасио выглядел мрачным.

Синьор Пьячентини (к радости Алекса) даже притормозил и, опустив стекло, поинтересовался не нужна ли помощь. Все в порядке, — ответил Лео, — просто немного спустило колесо, подкачать его — дело двух минут, но спасибо за участие. Сказав это, он приложил два пальца ко лбу в знак приветствия (а может быть, прощания): так Алекс впервые познакомился с этим — совершенно неотразимым в исполнении Лео — жестом.

Всю дорогу до Тренто они обсуждали чужака, вернее, обсуждал синьор Пьячентини, а Алекс только слушал, иногда вставляя собственные замечания. Мысль синьора Пьячентини сводилась к тому, что «черт их разберет, этих богатеньких маменькиных сынков», миллионеров с придурью, они не ведают, что творят и вообще — бесятся с жиру.

— Зачем ему понадобился этот чертов дом? — вопрошал синьор Пьячентини у Алекса. — Решил устроить там казино? Решил устроить бордель?

Бордель на вершине горы — что-то новенькое. Интересно, как такая бредовая идея могла закрасться в голову добропорядочному и абсолютно безупречному отцу семейства, каким всегда был синьор Пьячентини?

— Вообще-то, он решил устроить там метеостанцию, — осторожно заметил Алекс. — Метеостанция — вещь полезная, особенно в наших условиях.

— В наших условиях это как раз абсолютно бесполезная вещь. Погода у нас меняется по сто раз на дню, так что предсказать что-то путное и толпа ученых не сможет, не говоря уже об этом парне.

— Вы совсем его не знаете!

— Ты, можно подумать, хорошо его изучил.

— Дело не в этом, а в том, что человек хочет сделать что-то полезное для города.

— С чего бы? — синьор Пьячентини захохотал. — С чего бы это чужаку так для нас стараться? С какой радости? Что его связывает с городом, а?

Алекс открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

— Понятия не имею, — наконец вынужден был признать он. — Может, ему просто понравилось место. Такое тоже бывает…

— Что-то здесь не так, Алекс. Что-то здесь не так!

Впоследствии, когда Лео поселился на вершине и метеостанция заработала, Алекс слышал массу других версий относительно чужака — самых невероятных, кровожадных и пугающих и привык относиться к ним со снисходительной улыбкой. Но в тот — самый первый раз — высказывания синьора Пьячентини произвели на него удручающее впечатление.

И почему это Лео ссорился со своим наемным работником? Не из-за спущенного же колеса, в самом деле!..

— …Разве мы виделись? — удивился Лео.

— У развилки. У вас были проблемы с колесом.