В плену любви

Эльза со злостью посмотрела на Галю. Не нравилась ей эта тоненькая с дерзким взглядом русская девушка, которая, очевидно, нравилась офицерам. Эльза замечала, что ее балуют конфетами и шоколадом. А немка очень привыкла быть первой женщиной в окружении офицеров комендатуры.

– Господин Нортемберг! Я буду в машине, – крикнула Галя Райнеру, чтобы поскорее исчезнуть из поля зрения этой надменной немки.

Галя пошла к машине и услышала, как ее окрикнули Сергей с Антоном.

– Что-то срочное?

– Да. Вот в обертке из-под шоколада лежит аусвайс для Травкиной. Напиши, что надо. Печать уже есть. Вечером мы тебя найдем. До вечера, Галя.

– Спасибо, ребята, за шоколад, – сказала Галя, положила сладость в сумочку, улыбнулась и пошла к машине.

Эрих в зеркало наблюдал за сценой и мучился от ревности. «И эти туда же!» – думала про себя Эльза, наблюдая за девушкой из окна, закусывая губу.

Райнер догнал Галю у машины, и они поехали на завод.

************************************

– Валерка, давай шевели ногами. Опаздываем. Это ж надо проспать! Мать твоя – соня! Не могла разбудить вовремя! – ругался по дороге в полицию Михайлов-старший.

– Да успеем, батя, куда так летишь!

– Батя, батя! Что б ты понимал, сопляк!

Михайловы быстро дошли до полицейского участка и прямиком направились в кабинет к Латышеву.

– Долго спишь, Михайлов, – сказал начальник полиции вошедшему в кабинет Юрию с сыном. – Докладывайте, что у вас?

– Давай, Валерка, говори, что видел, – сказал старший Михайлов, подталкивая сына к столу.

– Так что говорить? Ну, наблюдал за ними два дня. Разговаривали только с полицаями и документы спрашивали у людей. В полицию отправляли за документами. Вчера, правда, полдня дурака валяли.

– Как это? – нахмурил брови Латышев.

– Да они у больницы дежурили, а потом девок увидели, что на реке белье солдатское полоскают, и за ними стали подглядывать, – опустив глаза, ответил мальчик.

– За девками, говоришь? Устрою щенкам! Что еще?

– Да ниче больше. Дяденька, а они меня ругать-то не будут, что я про девок рассказал? – спросил Валерка.

– Не будут, не будут. Михайлов, ты мне щенков этих найди и ко мне! Понял?

– Как есть, Григорий Федорович! Понял! Давай, Валерка, пошли! Выходи быстрее, – запинаясь, говорил Михайлов сыну и тащил к выходу.

Выйдя на улицу, Юрий достал сигареты и закурил. Через пару секунд Михайлов понял, что в кармане не нащупал аусвайсов, приготовленных на продажу.

– Так, Валерка, быстро пошли домой! – прорычал полицай.

– Че случилось, бать? – спросил мальчишка, понимая истерику отца.

– Щас узнаем, че случилось! – кричал в бешенстве Юра.

– Бать, я во дворе погуляю, можно?

– Делай что хочешь!

– Юр, что с тобой? – спросила Катерина ворвавшегося в квартиру мужа.

Михайлов, как сумасшедший, начал вытряхивать все белье из шкафа, проверять все карманы пиджака и рубашек.

– Юр, ты что-то потерял? – озабоченно спросила жена.

– Катька, ты мои вещи стирала? – спросил Михайлов, сев на кровать и опустив руки.

– Да рубашки две только и белье нательное.

– Аусвайсов не видела?

– Чего? – испуганно спросила Катя.

– Что слышала, дура! Аусвайсов в количестве двух штук.

– Нет, не видела. Юр, так ты иди в полицию признайся, что так, мол, и так, потерял.

– Катя, ты совсем дура или притворяешься! Аусвайсы краденые! У меня их купить сегодня должны были! Катя!

– Ты что, ирод! При советской власти воровал и сейчас при немцах туда же! Ты о нас подумал? О сыне подумал? Или думаешь, немцы за кражу по голове погладят! Они ясно тебе сказали, что за хищение ихнего имущества – расстрел!

– Не ори, дура! На всю улицу разоралась!

– А это, Юр! Знаешь, от чего все? От водки твоей проклятой. Положил и забыл куда, небось.

– Заткнись, не кудахтай! Пойду. Авось пронесет! – сказал Михайлов, надел кепку и вышел из дома.

– Батя, а когда велик купим? – спросил Валера, дожидаясь во дворе отца.

– Завтра, отвяжись пока, не до тебя сейчас, – отмахнулся от сына Юрий.

Михайлов пошел разыскивать Карпова и Чернова. Валера пошел домой, позавтракал и, узнав всю обстановку дома, тоже побежал на розыски ребят. Антон и Сергей работали на швейке. Когда немецкий патруль ушел на обед, полицаев оставили контролировать работу в цеху.

– Серега, я кое-что придумал, – сказал Антон.

– Что?

– Смотри, ткань раскраивают так, что отходов совсем мало. Каждая швея складывает отходы возле своего рабочего места, потом по мере накопления уносит в общий мусорный короб. Если бы хотя бы в день швеи выкидывали в мусор две немецкие формы, то мы могли бы обеспечить 60, а то и больше партизан одеждой. Коробку не проверяют, ее двое рабочих выносят во двор.

– Антоха, как ты себе представляешь, как двое полицаев будут выглядеть в мусорной куче?

– Серега, мы можем каждую ночь приходить и забирать костюмы.

– Хорошо, посмотри на этих женщин и скажи, кто пойдет на это? Здесь в основном у всех дети. А если мы пойдем к каждой и будем спрашивать, то завтра же окажемся в гестапо. Тем более мы под подозрением. А вообще, Антоха, ты голова! Будем присматриваться к женщинам.

– Вот вы где! Карпов, Чернов! Вас срочно Латышев к себе требует! – крикнул издалека запыхавшийся Михайлов.