В плену лживого солнца

По глазам прошлась тень. Все трое задрали головы к небу. Под древней звездой, которая видела рассвет Земли и перед которой проходила вся история планеты, парил орёл.

Белесые дымки скользили по ясному небу. Луна озаряла землю мягким сиянием, придавая бескрайней пустыне ровный молочно-синий оттенок.

Бесшумно сдвинулся полог крайней палатки, и от тёмного треугольника проёма отделилась сутулая тень. Постояла, повертела головой, явно присматриваясь и прислушиваясь. Прохладный ветерок мелкими волнами пробегал по навесам, покачивал натянутые верёвки, шелестел сыпучим песком.

Внимательно оглядев спящий лагерь и немые барханы, пустынными стражами застывшие в отдалении, человек юркнул за палатку. Миновал крайнее строение, взобрался на невысокий холм и нырнул в раскоп. Пробираясь улочками древнего лабиринта, где затаился густой фиолетовый сумрак, человек направился к оговоренному месту.

Из-за очередного проулка неожиданно выступил силуэт. Вспыхнул огонёк зажигалки. Поднесённое к сигарете рыжее пламя высветило квадратный заросший подбородок.

– Это ты? – выдохнув дым, хрипло произнёс преградивший путь человек.

– А кому здесь быть, Фил? – в тон ему ответил пришедший.

– Тебя никто не видел?

– Никто. Я специально выждал время.

– Ну что, Роди… – приятель глянул в сторону лагеря, – готов?

– Я-то готов, – пожал плечами Роджер. – Чего здесь ещё ловить?

– Тогда выходим прямо сейчас. Первая партия встанет ещё до рассвета.

Фил сделал пару глубоких затяжек, бросил окурок под ноги и пяткой втоптал в песок. Затем уверенно пошёл вдоль стены лабиринта. У свежей насыпи он остановился и поднял два объёмистых мешка, один из них подал спутнику. Глаза Роджера блеснули подозрением.

– Потом разберём, – окрысился Фил. – Сейчас некогда, нужно успеть уйти как можно дальше.

Роджер молча закинул увесистый мешок на спину, поправил лямки и двинулся за приятелем.

Две тени пересекли вскрытый участок лабиринта и взобрались на песчаный холм. Во все стороны убегала бескрайняя пустыня. В последний раз глянув на оставленный лагерь, мирно спящий под лунными лучами, беглецы двинулись в путь.

Из угольной черноты закоулков древнего города поднялось уродливое тёмное облако. Заслонив правительницу ночного неба, восставший мрак окатил землю холодным дыханием и расправил крылья.

Глава 4

Обернув раскалённые ручки полотенцем, Таонга снял кастрюлю с огня и водрузил на общий стол. Из-под крышки выбивался белесый парок, дурманящий аппетитным запахом. Ситник потянул носом и стал наблюдать за юношей, ловкими движениями сметающего со стола присохшие крошки и прочий мелкий сор. Над тряпкой с возмущённым зудением вилось облако мух.

– А крылья? – Лин легонько пнула под столом ногу Вадима. – Ты хорошо их рассмотрел?

Молодой учёный положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

– Даже не знаю, на что это было похоже…

– На птицу? – нетерпеливо перебила племянница профессора. Парень помотал головой. – Насекомое? – Он досадливо поморщился. – А на что тогда? – Округлив глаза в притворном ужасе, Лин выпрямилась. – На-дра-ко-на?.. – прошептала она и, не сдержавшись, тоненько захихикала.

Ситник сердито посмотрел на девушку и неожиданно для самого себя расхохотался.

Объявляя обеденный час, Таонга стукнул по подвешенному куску металлической трубы. Над округой разлетелся звенящий удар, и звуки, издаваемые археологическими инструментами, тут же смолкли. Спустя пять минут отработавшая смена потянулась с раскопа в лагерь.

– Что-то Фила с Роджером сегодня не видно, – зашёл под тент здоровенный, свирепого вида африканец.

Оборвав смех, Алина с Ситником посмотрели на рабочего. Тот подошёл к висящему на столбе чайнику и, наклонив, подставил открытый рот под прозрачную струю воды. Смочив ладонь, африканец отёр лоснящееся лицо.

– Буру, – под тенью навеса появился профессор, – почему оставили инструмент у колодца? Я же вчера ясно сказал, что пока мы закрываем захоронение. И вот ещё… – он сунул в руки бригадиру запылённую куртку.

Здоровяк извлёк из внутреннего кармана выкидной нож. На выскочившем лезвии стояла метка.

– Это Роджера. – На коричневом лице Буру отразилось недоумение. – Его и Фила сегодня с утра никто не видел.

Брови профессора подскочили.

– Они не вышли на работу? Заболели?

– В лагере их тоже нет, – присоединилась к собравшимся девушка с гибкой фигурой, влажно-блестящими карими глазами и рассыпанными по плечам чёрными вьющимися волосами.

Буру непроизвольно выпятил и без того широченную мускулистую грудь.

– Как нет? – повернулся Лебедев к своей ассистентке. – Марго?

– Никто ничего не знает, – сообщила та, скользя обманчиво-равнодушным взглядом по компании.

В лагере нарастал шум. Все, кто находился под навесом, вышли на солнце. Стоящие кружком рабочие громко переговаривались.

– Проф! – обернулся один из них и быстрым шагом направился к Лебедеву. Подойдя к учёному, он протянул руку. На мозолистой ладони лежал обрывок ожерелья с подвесками из жёлтых стекляшек. – Мы нашли это у западной границы лабиринта.

– Ливийское стекло![7] – охнул профессор. – Ах же ж… Решили уйти молча, прихватив то, что нашли на раскопках.