В плену нашей тайны

— Это я попросила, — влезала, забирая какао. В один момент, мир разрушился, а его осколки задели ноги. Меня переполняли эмоции, мне хотелось сбежать. Зачем я начала встречаться с Деминым? Зачем позволила себе эти отношения? Мы такие разные. Мы живем в параллельных вселенных. Наши планеты никогда не соприкоснутся. Ведь если человек не может запомнить такую банальную вещь, как не любовь к кофе, что можно строить дальше…

— В смысле? — не понял Демин. Я вскинула подбородок и ответила.

— Я тебе говорила раза три, Максим, что ненавижу кофе.

— Ты не… — растерялся парень. Вишневский поджал губы, отворачиваясь. Я видела, он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Вот она — победа в высшем проявлении. Не нужно никому раскрывать мои тайны, достаточно простого действия. Хотя в чем-то демон был прав. Ложь ни к чему хорошему не приводит.

— Забей. Пойдемте или будем стоять здесь? — я подошла и взяла Макса за руку. Кажется, в этот момент Ян перестал ухмыляться. Кажется, я никогда не пойму мотивов его странных поступков.

— Пошли, — тихо произнес Демин. Переплел наши пальцы и потянул меня за собой.

Глава 12

Свидание было окончательно испорчено. И хотя внешне я держалась солдатиком, внутри бушевал ураган. Еще и Вишневский добавлял огоньку. Откидывал дурацкие шутки в сторону Макса, до того дурацкие, что в какой-то момент Демин остановился и предложил отойти. Я испугалась, Молчанова тоже. Пришлось действовать быстро: брать за руку Макса и уводить.

По пути домой Демин так разошелся, только и делал, что проклинал Яна. Какими словами не ругал. Сперва я даже улыбалась, а потом стало неприятно. Мог бы и в лицо высказать. Вон демон не скрывает чувств: не нравится — выдает в лоб.

Однако уже вечером, лежа в кровати, я окончательно решила — разорву эти отношения. Во-первых, Максим хороший и не заслуживает такого, во-вторых, пока не окончу школу, пока Ян не уедет из города, а он точно уедет, родители постараются, ничего нормального в жизни мне не светит. Демон умело разрушал все, к чему я пыталась прикоснуться.

Утром еще папа с мамой поругались. Да так громко, что мы с Лизой невольно переглянулись. Они редко выясняли при нас отношения. Хотя в последнее время мама все чаще задерживалась на работе, а порой возвращалась далеко за полночь.

В школу я ехала без настроения. Ведь там продолжение бойкота, плюс девочка на побегушках. Но не это меня добило, а физ-ра, вернее случившееся после нее. Мы как обычно переодевались в раздевалке с одноклассницами, они о чем-то болтали, а я, молча в уголку копошилась в пакете, в поисках расчёски. На мне уже была рубашка и юбка, оставалось только причесть волосы. И тут совершенно неожиданным образом открывается дверь, самое интересное, многие еще были в спортивной форме, а две девчонки в лифах. В раздевалку влетает Жуков, парень с параллельного, в руках у него ведро, в глазах бегают задорные огоньки. Девчонки, словно зная заранее исход, иного объяснения у меня просто нет, прижимаются к стенкам, выдавая подобие визгов, ну кроме тех, кто был без маек. А Жуков с размаху выливает воду, которая благополучно проходится по мне с ног до головы.

— Один за всех или все против одного! — угорает парень. Одноклассницы прыснули едва слышно, а я, как стояла, так и осталась стоять столбом, ощущая скатывающиеся капельки по лицу и губам. Дверь хлопнула. Первым ушел Жуков, потом и остальные. Я же стиснула зубы, опуская голову. Рубашка просвечивалась полностью. Кремовый бюст под ней так и кричал — «Посмотрите на ее грудь!»

Мне вдруг сделалось невыносимо обидно, вспомнились годы издевательств в школе: в девятом классе мое светлое драповое пальто облили красной краской, в конце восьмого на рюкзак постоянно клеили дурацкие наклейки с надписью «разойдитесь, я — чокнутая». И не лень же было печатать их. А уж про банальные словестные издевки вообще молчу: тут вагон и тележка, не иначе.

В прошлом году кто-то додумался написать от моего имени признание в любви информатику. И не одно, а почти с десяток, с дурацким примечанием в конце: «Если вы не возьмете меня нежно, я наложу на себя руки. Я же чокнутая». Эта ерунда разлетелась подобно атомной бомбе. Некоторые даже стали снимать для тиктока видосы, где нагло высмеивали мою тайную любовь к информатику. Мужчине, на минуточку, за сорок, у него есть жена и дочка.

Мне безумно хотелось, чтобы мама хоть раз пришла в школу и заткнула всем рты. Чтобы она сказала: «моя дочь — нормальная! Хватит ее трогать». Однако мать после того громкого скандала пять лет назад больше в школу не ходила ни за мной, ни за Лизой. Даже на собрания.

Выходка с информатиком закончилась тем, что папа меня увидел в слезах на ступеньках у крыльца дома. Ну я ему все и рассказала. Обычно не жаловалась, толку не было, но в тот момент было горько и обидно. И не столько за себя, сколько за информатика. Я ведь прекрасно понимала — тупые шутки закончатся для человека увольнением, а он ни в чем не виноват.