В плену нашей тайны

— А что я? — не понял Вишневский. Однако договорить нам не дали, объявили посадку. Пришлось быстренько собраться, выбросить мусор от булочек и становиться в очередь. Хотя Ян планировал еще посидеть, но психологичка силой подняла нас, буравя строгим взглядом.

В самолете мы нагло уселись с Вишневским вместе, он возле окна, а я по центру. Взялись за руки, переплетая пальцы. Я положила голову ему на плечо, и постаралась не думать о плохом, тем более впереди взлет и посадка, тот еще повод для переживаний. Ян, к счастью, много болтал, отвлекал меня разными историями и смешными шутками. А когда я начала нервничать, он неожиданно наклонился и коснулся моих губ, видимо решил: клин клином вышибает.

Хорошо еще свет выключили в салоне, и никто особо не заметил, как наглые руки Вишневского скользили по моей ноге, поднимаясь выше к бедрам. Внутри разливалось тепло, а внизу живота сладко ныло от сводящей с ума близости. Я тонула в этом поцелуе, перестав осознавать, что нахожусь в воздухе, что вокруг нас люди, а высота между землей и небом увеличивается с каждой секундой в цифрах.

Нет, целовались мы не весь полет, конечно. Только вначале и в конце. В промежутках Ян включал всю свою харизму и умело отвлекал: рассказывал старые истории, и даже вспоминал про наш первый поцелуй и то, как он жутко нервничал до и после.

Это был единственный перелет в моей жизни, который не хотелось заканчивать.

До дома нас разводил водитель от школы на той же машине, на которой и вез в аэропорт. Меня высадили одну из первых, и в тот момент, когда мы расцепляли сплетенные пальцы с Яном, в груди сверкнул непонятный холодок тревоги. Я постаралась отмахнуться от него, решив, что человек за одну ночь не меняется. Тем более Вишневский чмокнул меня в щечку и выдал очаровательную улыбку на прощание. А после даже написал сообщение, с пожеланием сладких снов, и добавил много смайликов в конце. Конечно, я растаяла.

Однако на следующей день — в воскресенье, между нами, с Яном повисла гробовая тишина. Он не написал утром, в обед и даже вечером. Я начала нервничать, опять всякие мысли негативного характера полезли в голову. Хорошо еще папа отвлек: устроил семейный просмотр фильма в гостиной. Правда, смотрели мы втроем, мама задерживалась на работе.

А вот в понедельник утром, когда я приехала на занятия, случилось кое-что странное. Вернее, я стала свидетелем разговора, который мне в корне не понравился. В женский туалет зашла Карина, судя по голосу, и какая-то ее подружка. Сперва они обсуждали прошедшие выходные, и я честно не особо вникала, и даже уже планировала выйти из кабинки, как речь неожиданно зашла за Яна.

— Я слышала, Вишневский в отъезде таскался рядом с чокнутой Евой, — проворковала подружка Акимовой. В этот момент, я напряглась и превратилась в слух.

— Ты же знаешь, Яна, — с усмешкой в голосе ответила Карина. — Он как кот, ошивается возле разных юбок, но всегда возвращается ко мне. Вчера мы провели вместе день, и вечер. Правда, Янчик приболел и сегодня дома, отлеживается.

Я замерла, не в состоянии пошевелиться. С одной стороны, понимала, Акимова может врать подружке, а с другой, на первом уроке демона, в самом деле, не было. Возможно, надо было позвонить ему и все выяснить, но я почему-то ждала его появления в школе, откладывая телефонные разговоры.

— У них что-то было?

— Нет, — засмеялась Карина. Я озадачилась, откуда она вообще может знать, что происходило за закрытыми дверями между мной и Яном. Это блеф. Мысли закружили стремительным вихрем в голове, я начала заламывать пальцы, ощущая нарастающую панику.

— Ты такая спокойная.

— А чего мне нервничать? — удивилась Акимова. — Это же Ян. У него ко всем девушкам один интерес, ко мне другой. Да и парни в таком возрасте очень непостоянные. Главное, мы вместе. Завтра он придет на занятия, и все будет по-старому. А эта девочка, — Карина резко замолчала, словно пыталась подобрать правильное слово по отношению ко мне. — У них никогда ничего не будет. Ян не раз об этом говорил, когда я возмущалась его чрезмерному вниманию.

Внутри меня что-то ухнуло, а желудок заныл от нарастающей боли. Казалось, в меня воткнули осколки, казалось, ими прошлись по каждому сантиметру кожу. Я закрыла ладонями уши, не в силах больше слушать.

Это не правда. Просто не правда и все тут!

Ян говорил столько нежных слов мне, он так целовался, а его месть… да какой дурак будет рисковать собой ради чокнутой девчонки, к которой ничего не испытываешь?..

Чушь! Блеф! И ничего больше.

Послышался скрип, а затем звук закрывающейся двери. Трясущимися руками я вытащила мобильный из кармана, набрала номер Вишневского и нажала кнопку вызова. Надо было это сделать раньше, еще вчера. Чего я ждала? Почему медлила?