В плену отражения

Наконец этот день настал. Мрачным холодным утром Маргарет шла по галерее. Когда ей встретился довольный Калпепер, я мысленно хмыкнула: «Коты прилетели!». А ведь если б Маргарет сделала другой выбор, вполне возможно, именно она стала бы пятой женой Генриха. И назначала бы свидания в своем туалете Мартину Кнауфу. Ну, и, соответственно, окончила бы свои дни так же – на плахе. И мы с Тони не появились бы на свет.

Final countdown[13]. Кэтрин позировала Гольбейну, нетерпеливо ерзая в кресле: то ли от переполнявших ее эмоций, то ли после ночных радостей было больно сидеть. Фрейлины чинно скучали над рукоделием и жались к камину – от окон тянуло холодом. Только Джейн Болейн довольно улыбалась, вышивая в углу. Маргарет в тот момент почувствовала странное смятение, ей стало трудно дышать – Мартин уже шел по коридору. Но со мной-то что происходило? Почему у меня темнело в глазах от волнения?

Маргарет встала, пошла к двери, игнорируя молчаливый вопрос Джейн. Вышла в коридор – и столкнулась с ним. Их глаза встретились. Маргарет прошептала: «Джон…» и сползла по стене. Мне не было никакого дела до Джона и до сходства с ним Мартина, но меня словно захлестнуло горячей волной. Маргарет отключилась, и я вместе с ней погрузилась во тьму.

Пробормотав невнятное немецкое ругательство, Мартин осторожно похлопал ее по щеке. Потом еще раз, уже сильнее. Его рука скользнула по ее шее, пару секунд помедлила на груди.

- Эй, кто-нибудь! – крикнул он, но ответа не дождался.

Возможно, он хотел пойти за помощью, но тут Маргарет пришла в себя. Мартин помог ей подняться и повел по коридору к ее комнате. От руки, которой он поддерживал Маргарет, разливалось жгучее тепло. Это было мое ощущение – не Маргарет, потому что шло не от тела, а от мыслей.

Она шла по коридору, не глядя на Мартина. Но это было и не обязательно. Он был таким же, как и прежде. Поношенное немецкое платье серо-коричневых оттенков с множеством разрезов, черный плоский берет с тусклой пряжкой, башмаки «коровья морда»[14], сума на поясе. Прямые волосы, подстриженные не модной уже прической «кольбе» с короткой челкой, закрывали шею. На портрете, который я нашла в интернете, у тридцатипятилетнего Бернхарда была довольно длинная борода, но в молодости он брился гладко. Сочетанием светлых волос и карих глаз, не слишком изящными чертами лица: крупным носом, тяжелым подбородком, широкими скулами – Мартин действительно напоминал Джона Брэкстона. Но по сравнению с жизнерадостным двадцатилетним юношей он выглядел изрядно побитым жизнью (и пороками?) мужиком.

Мартин вызывал у меня антипатию с… в общем, с этого же самого момента, когда наша встреча произошла впервые. Мало того, что мне никогда не нравился такой типаж, он и сам по себе был довольно неприятным типом. Была в нем какая-то холодная наглость, не трусливая, как у Калпепера, а идущая от ощущения вседозволенности. Он сколько угодно мог прикидываться бедным ремесленником, но было очевидно: это всего лишь маскарадный костюм.

Мартин производил впечатление человека, который привык брать свое, добиваться желаемого любой ценой, перешагивать любые преграды и отбрасывать без сожаления ставшее ненужным. То, что он смиренно мыл кисти для Гольбейна, было для него всего лишь прихотью, игрой, которую можно закончить в любой момент.

Я не раз задумывалась о том, действительно ли Мартин любил Маргарет, хотел вернуться, жениться на ней? В той книге, которую я нашла в интернете, было написано: ходили слухи, будто в Англии он был влюблен в некую придворную даму, но не смог на ней жениться, поскольку она умерла. Имелась ли в виду Маргарет? К тому же этот слух мог запустить и сам Мартин в качестве отмазки от женитьбы: отстаньте от меня, я скорблю по своей вечной любви. Ведь летописи Баден-Дурлаха о супруге маркграфа Бернхарда IV не упоминают. Хотя нет, у наследника такой номер не прошел бы, у его холостого статуса должно быть другое объяснение.

И вот Маргарет шла по коридору рядом с ним, а я при этом волновалась, как девочка на первом свидании. Все это уже было со мной. Недавно. В реальной жизни. Не в прошлом – в настоящем.

Промелькнуло в памяти: Стэмфорд, ясный теплый вечер, мы с Тони идем по узким улицам, иногда задевая друг друга руками, и каждое такое прикосновение – как разряд тока. Короткие взгляды, которые мы бросаем друг на друга, тут же отводя глаза. Беспричинные улыбки…

Прости меня, Тони, прости, но я ничего не могу с собой поделать! Кажется, я влюблена в него по уши – хотя он мне совершенно не нравится! Как объяснить это: я люблю тебя – но влюблена в него? Откуда эта внезапная страсть к человеку, который до сих пор не вызывал у меня ничего, кроме неприязни? И что мне теперь делать?

Впрочем, сделать я ничего и не могла. Маргарет все уже сделала когда-то. Но как мне справиться с этим ненужным, непонятным и неприятным чувством? Теперь мне было ясно, что же происходило со мной в эти два месяца. Я действительно ждала Мартина. Скрывала это от себя – и ждала.