В плену подозрений

— Вот это по-нашему! Только так и надо. Да вы и сами оцените это, уж поверьте!

— Кстати, возвращаясь к столь вовремя затронутой вами теме. Вам известно, что мистер Грэнби выразил полную готовность отдать мне все свои голоса? Равно как и мистер Карч. Так что в понедельник на встрече акционеров я вместе с ними проголосую сам за себя и начну с того, на чем остановился мой брат Кен.

Долсон был настолько поражен, что зубастая улыбка бравого вояки необычно долго сходила с его вдруг побледневшего от неожиданности лица, а выпученные глаза будто застыли. Он облизнул пересохшие губы. Куда только девалась — и это в течение всего лишь пяти-шести коротких секунд! — его нахальная самоуверенность, поза одного из великих мира сего?! Перед нами сидел поникший, совершенно невоенного вида, маленький, затравленный человечек. Не более того. Наконец он, похоже, кое-как собрался с духом. Даже попытался изобразить некое подобие вежливой улыбки. Хотя она выглядела скорее как гримаса боли пациента в кресле зубного врача.

— М-м-м... ваше намерение, конечно, достойно всяческого одобрения. Мне это более чем понятно. Желание помочь делу, не стоять в стороне... Вот только зачем так спешить, мистер Дин? Ну, вроде как если бы я, рядовой полковник, вдруг прямо завтра решил командовать ни много ни мало, а целой пехотной дивизией...

Вот так взял и решил... Прямо завтра. Надо же находить в себе силы объективно и реально смотреть на вещи, уметь видеть, что тебе по плечу, а что нет. Во всяком случае, пока...

— Не по плечу, полковник? Вы сказали, не по плечу? Боюсь, я чего-то недопонимаю. Как вам, очевидно, известно, я уже управлял компанией. Причем вполне успешно.

— Да, конечно, известно, но ситуация сейчас, полагаю, совсем иная. Тогда продукция носила в основном гражданский характер. — Он явно преодолевал первоначальный шок и приходил в себя. — У Стэнли Мотлинга общепризнанная деловая репутация и потрясающий, просто потрясающий послужной список! Лишить его места, куда он так великолепно и с такой пользой для общего дела вписывается, стало бы для компании, мягко говоря, весьма существенной потерей. К тому же, надеюсь, вы простите мое упоминание об этом, четыре года не у дел отнюдь не повышают квалификацию. Ничью. Особенно в таких высокотехнологичных и, как правило, секретных государственных делах, какими сейчас занимаемся мы. А Стэнли Мотлинг, следует отметить, за последние четыре года добился просто впечатляющих успехов! И об этом не следует забывать.

Я сложил губы трубочкой и кивнул:

— Да, вполне возможно, во всем этом что-то и есть.

Похоже, мои слова вернули полковнику уверенность в себе.

— Знаете, что я вам скажу? Хотите — соглашайтесь, хотите — нет, но почему бы вам не поговорить с самим Стэнли и не принять его предложение — оно, кстати, буквально витает в воздухе — стать его первым заместителем? На этом посту вы вполне могли бы принести большую пользу компании. Благодаря вашему большому опыту, в чем никто, естественно, никто не сомневается, избавили бы его от большой головной боли и помогли бы компании. Вашей компании!

— Да, вы правы, наверное, мне следует об этом хорошенько подумать, полковник. Или даже передумать.

— Отлично, но только не поддавайтесь старому мышлению, мистер Дин. Так сказать, былым, уже давно канувшим в лету стереотипам. Простите, но я сторонник объективности. Полной и максимальной объективности во всех делах. — Он взял свой бокал со стола, одним глотком выпил и с весьма заметным облегчением снова наполнил его. Искренне был сам собой доволен и даже не хотел этого скрывать.

— Согласен, я несколько устарел или, как вы, возможно, сказали бы, заржавел, покрылся мхом, — не торопясь, как бы раздумывая, ответил я. А затем продолжил: — Хорошо, считайте, что вы меня почти уговорили: пожалуй, я отдам мои голоса Уолтеру Грэнби, и пусть он сам делает все остальное. Почему бы и нет?

Долсон резко поставил бокал с недопитым виски на стол. Недоуменно уставился на меня:

— Грэнби?! Господи ты боже мой! Вы с ума сошли?

— А почему бы и нет? Кстати, мистера Грэнби я давно и прекрасно знаю, полностью ему доверяю. А вот с политикой мистера Мотлинга, увы, далеко не совсем во всем соглашаюсь. Такая вот история, полковник.

— Господи ты боже мой! — тупо, механически повторил он, похоже не совсем понимая, что, собственно, происходит.

Я знал, что поступаю не совсем честно, не совсем по-спортивному, сначала выбивая его из равновесия одним неожиданным ударом, а затем, не давая возможности даже встать на ноги, другим. Да, прием, конечно, жестокий и не очень справедливый, но зато весьма эффективный, особенно когда хочешь получить информацию, которая тебе важна и которую растерявшийся противник может выдать, только невольно проговорившись. Не намеренно. Случайно. От растерянности.

Полковник, очевидно сочтя, что уже пришел в себя, попытался в свою очередь нанести, как ему показалось, ответный удар: