В плену подозрений

— Ну что тут можно сказать? Прекрасная работа, сержант.

— Да, вот только совсем не хотелось бы ее делать.

— И почему вы сочли нужным поделиться этим со мной?

— Поделиться? Хотя, пожалуй, вы правы, именно поделиться. Проблема в том, что теперь, когда дело Шеннари официально закрыто, мне придется работать на собственный страх и риск. А времени мало. Поэтому-то я вдруг и вспомнил, что вы не купились на версию, что убийца Шеннари, более того, взялись сами за расследование. Если бы это был он, то тогда подброшенный в его комнату пистолет не вонял бы так сильно. Тут что-то не так. А кроме вас, нет никого другого, кто мог бы мне подсказать иной мотив убийства вашего брата. Если вы по каким-то причинам не захотите мне помочь, Бог вам судья, мне придется искать самому. И на этот раз я начну с безутешной вдовы. Она очень красива и к тому же наследует немалые деньги. Вообще-то очень большие деньги. Это грязное дельце конечно же сотворил мужчина. Так что пока я считаю ее только пособницей. Или, скажем так, соавтором преступления. Ну, так, может, вы введете меня в курс дела?

— Любопытно, а почему вообще у вас зародилась именно такая версия, сержант, а не какая-нибудь иная?

— Потому что у меня есть опыт полицейской работы. А с ним рано или поздно кое-что начинаешь понимать. Это убийство по меркам людей из высшего общества. В принципе достаточно типичное: деньги, секс, шантаж... Не знаю, как у вас, а лично у меня это сомнений, увы, не вызывает. Уж простите. Знаете ли, слишком много аналогий. В такого рода убийствах жертвами становятся те, кто чего-то стоят, или если кого-то надо вытащить из чьей-то постели, или кому-то заткнуть рот. Обычное дело. А планируются они, должен заметить, отлично. На хорошем уровне. Иногда, конечно, кто-то напивается и неосторожно делает глупости, нарушает разработанный план, но это, судя по моему опыту, случается редко. Вашего брата, вероятно, что-то очень встревожило. Насколько нам известно, не деньги. У него их и так хватало — большая зарплата, хорошие дивиденды... Значит, его беспокоило что-то связанное либо с сексом, либо с шантажом. Хотя практически его не из-за чего было шантажировать, сам по себе он был чист, абсолютно чист, мы все это тщательно проверили. Значит, какой-то не совсем обычный секс. Значит, кто-то подобрался под бочок к жене вашего брата, а он прознал про это...

— Боюсь, это бредовая версия.

Он буквально вперился в меня взглядом:

— У вас есть что-нибудь получше?

— Вообще ничего.

— Мистер Дин, вот только не надо играть со мной в прятки! Прошу вас. Не говоря уж о том, чтобы дурачить меня. Я же знаю, вы что-то скрываете. Причем что-то очень важное. Поначалу это, конечно, может пройти. Но не забывайте, я ежедневно имею дело с фактами подобного рода. Причем не только их собираю, но и анализирую. Кроме того, к вашему просвещенному сведению, мистер Дин, учтите: любитель, даже учитывая его огромный энтузиазм, крайне редко выигрывает у профессионала.

Да, похоже, я недооценил этого человека. Его ум оказался более острым и глубоким, чем я предполагал.

— Хорошо, считайте — уговорили. Ладно уж, попробую быть с вами откровенным. Правда, до известной степени. Здесь что-то происходит, что-то крайне важное и опасное, и, как мне кажется, моему брату об этом вдруг стало известно. Все или какая-то часть. Но какая?! Скорее всего, это касается дел нашей компании или... или, может быть, вы правы, его жены. По-моему, Кен неожиданно для всех вдруг взял и выпустил кошку из темной комнаты, за что и был тут же убит. А больше, боюсь, мне нечего вам сказать, сержант. Все остальное, что я, по-вашему, скрываю, лишь глупые догадки, возможно не имеющие ни малейшего отношения к делу. Но я не сдамся, продолжу поиски и, как только мне удастся узнать хоть что-нибудь определенное, тут же вам сообщу. Обещаю.

Португал остановил на мне тупой, будто засыпающий взгляд. Затем лениво встал, стряхнул сигарный пепел с лацканов пиджака.

— Ладно, бог с вами. В конце концов, не могу же я давить на вас, коли вы так не хотите, чтобы на вас давили. Но и я теперь этого дела не брошу. Пойду своим путем. В свободное от работы время. Но если все это так круто, как следует из ваших намеков то не откажите мне хотя бы в одной услуге.

— Слушаю.

— Запишите, пожалуйста, все ваши дикие, возможно, нелепые догадки на бумаге, адресуйте их мне и оставьте в сейфе отеля. Знаете, с любителями частенько происходят самые нелепые случаи. Обычно несчастные.

Терпеливо подождав моего согласия, он кивнул и неторопливо вышел. Даже не попрощавшись. Когда я закрыл за ним дверь, по моей спине от страха снова пробежали мурашки. С чего бы это?

Тем не менее я сразу же сел и изложил на бумаге все мои дикие, возможно, нелепые догадки. Глупо, конечно, но, наверное, он прав. Кто знает? Я вложил листки в конверт, заклеил его и надписал: «Передать сержанту Португалу. Немедленно!»

Тут вдруг зазвонил телефон. Тонкий, высокий женский голос напевно произнес:

— Мистер Дин? Простите, это Марта Колсингер.