В плену сердца

– Когда Камилла пришла, в доме, кроме меня, никого не было. Сьюзен как раз ушла в магазин. Поэтому в поисках тебя девчонка начала блуждать по коридорам. Я услышала шаги, подумала, что это ты пьяный по комнатам бродишь, и решила позвать. Так она и наткнулась на мою спальню. Но не волнуйся, Милла не узнала о моём плене. Я наврала ей с три короба, так что она ни о чём не догадалась, – чуть ли не с гордостью заявляет она, загоняя меня в ещё большее замешательство.

– Вот, значит, как?

– Ага. – Заело же девчонку.

– И ты даже не попыталась с её помощью выбраться из комнаты? 

– А смысл? Ты бы всё равно меня быстро поймал, а лишние проблемы мне ни к чему, — спокойно объясняет она. Неужели действительно так быстро смирилась? Не могу в это поверить. Вот не могу, и всё!

– Чёрт! Да как же она её запечатала? Я сейчас себе все ногти поломаю! – сокрушается Лина, недовольно поджимая губки. Вижу, как она всё никак не может справиться с распаковкой никому не нужного творения любимой дочки Роберта, и ловко вытягиваю подарок из её рук, одним резким движением разрывая плотную бумагу. И мигом зависаю в удивлении, неподвижно глядя на картину.

Да уж, по ходу, сегодня настоящий день сюрпризов. 

– Ну что там? – тут же любопытствует Лина. Прижимается ко мне сбоку и устремляет заинтригованный взгляд на наш с ней портрет, на котором мы изображены максимально реалистично, почти как на обычной фотографии, но в то же время с элементами абстракции.  

На картине мы стоим на фоне силуэтов множества людей и пристально смотрим друг на друга, будто никого вокруг себя не замечая. Белоснежные волны Николины, подобно пенному водопаду, струятся по открытым плечам и спине, словно впадая в водную гладь её вечернего платья. Я же сильно контрастирую на её нежном, ангельском фоне, так как изображён в черном строгом смокинге, точно дьявол, полностью объятый огнём, что тянется своими языками пламени к Лине, лишь в нескольких местах касаясь её кожи, а в основном будто бы натыкаясь на незримую стену, выстроенную вокруг дикарки, что возвращает всю мою огненную стихию мне обратно. 

Надо же! Получается, вот она как выглядит, моя сила и отражение Лины вместе? И вот про какой огонь и щит тогда на приёме лепетала эта болтливая и, как оказалось, весьма необычная девчонка? 

Изумительно! Ей в самом деле удалось меня порядком удивить. Я далеко не ценитель и не знаток искусства, но то, что нарисовала Камилла, выглядит поистине завораживающе. 

Мы такие разные с Линой. Вода и огонь. Небо и земля. Север и юг. Точные противоположности. Два не имеющих ничего общего человека. Но почему-то, несмотря на существенное различие, мы создаём впечатление настолько гармоничной, идеально сочетающейся пары, что даже мне самому становится не по себе. Ведь мы с ней вообще не идеальные. И уж точно никакая не пара. 

– О-бал-де-е-еть! – с восхищением протягивает дикарка, аккуратно проводя пальцем по одной из линий огня. – Нехило же тебя там жарит, однако, – весело посмеивается она, разом выводя меня из транса, в который я незаметно впал во время любования картиной. – Милка, конечно, молодец! Так реалистично нарисовать людей, да ещё и по памяти, не каждому дано. У неё бесспорный талант! 

– Да уж. Тут не могу не согласиться, – сдержанно произношу я, чем зарабатываю вопросительный взгляд Лины. – Что?

– Что-что? Ты хоть когда-нибудь можешь проявить адекватные человеческие эмоции, а не только свой излюбленный покерфейс? 

– Конечно. 

– И когда же? 

– Когда злюсь.

– Ой, вот не надо. Во время злости твоё лицо вообще превращается в обездвиженный камень.

Я усмехаюсь.

– В таком случае, когда ты забавляешь меня своими усердными попытками не улыбнуться мне. Вот тут реально без смеха никак.

– Тут возможно. Но это совсем ненадолго. Может, есть что-то ещё, что превращает тебя в настоящего, живого человека?

– Ещё?

Она молчит и выжидающе смотрит на меня, пока я от её колдовского прицела пьянею настолько, что едва получается удерживать себя на ногах.

– Ещё когда трахаю тебя во всевозможных позах. После громких фраз о том, как ты меня не хочешь, слушать твои блаженные крики без проявлений эмоций невыполнимо даже для такого мастера сдержанности, как я, – непонятно с чего откровенничаю я и даже не замечаю, как оказываюсь в паре сантиметров от её чуть приоткрытого рта, к которому меня точно примагнитила некая магическая сила.

– Тогда, может, ты хочешь послушать, как я кричу, прямо сейчас? – многозначительно ухмыляется Лина и снова проявляет инициативу приступить к выполнению своих трудовых обязанностей: начинает медленно водить пальчиками по моему окаменевшему торсу, неотрывно глядя мне в глаза, будто в ожидании приказа продолжить дальше.