В плену соблазна

Кэти открыла было рот, собираясь спросить, что он имеет в виду и как, черт возьми, она может получать удовольствие, если ее жизнь перевернулась вверх тормашками, но, подумав, она поняла: а ведь и правда получает.

— Никогда не видела ничего подобного, — призналась она. — В детстве я проводила каникулы в холодных приморских городках. Не пойми меня неправильно, я обожала каникулы, но вот это… Это за пределами моего мира.

Она окинула взглядом открывающийся перед ней пейзаж и, глубоко вдохнув, набрала полную грудь теплого, соленого воздуха.

— Когда у тебя отец приходской священник, ты живешь совсем по-другому, — прямо сказала она. — С одной стороны, это прекрасно, потому что я никогда не испытывала недостатка в родительской любви и поддержке, тем более что я единственный ребенок. Они хотели еще детей, но не получилось. Мама как-то обмолвилась, что ей было трудно удержаться и не засыпать меня подарками, но, конечно, лишнего они не могли себе позволить. Я уже говорила, это родители мне внушили, что деньги в жизни не главное. — Кэти улыбнулась. Удивительно, что это она с ним разоткровенничалась?

Большой противник чистосердечных женских признаний, Лукас был странно тронут словами Кэти. Чаще всего она выражалась резко, по-мальчишески, с вызовом.

— Так вот откуда у тебя презрение к деньгам, — сухо произнес он. — Лучше расскажи об обратной стороне жизни в такой семье. Если честно, впервые встречаю дочь священника.

Перед его внутренним взором предстала картинка счастливой семьи. Лукас невольно вспомнил то время, когда умерла его мама. Отец любил его, но, не умея выражать чувства, увяз в своей тоске и пустился искать замену жене, поэтому оставил сына-подростка на произвол судьбы. Независимость, которой Лукас теперь так гордился, владение собой и сила воли слишком тяжело дались ему.

Он отогнал поток тревожных мыслей. Ему хотелось послушать Кэти. У нее был очень мелодичный голос, ему нравилось, как он звучит и как светится ее прелестное лицо в форме сердечка.

— Обратные стороны? Хм, дай подумать…

Улыбнувшись, она тоже откинулась на спинку шезлонга, и теперь они лежали рядом, подняв головы к ослепительно-синему небу. Кэти искоса взглянула на него, ожидая увидеть на его лице добродушие и вежливый интерес. Но бездонные темные глаза Лукаса Киприани оказались абсолютно серьезными. Он поймал ее взгляд. Кэти затрепетала.

— Ну так что? — прищурившись, спросил он, наслаждаясь теплом и непривычным ничегонеделанием.

— Как тебе сказать… Самое ужасное, что ты обязан подавать всем пример, потому что твои родители столпы общества. Бунтовать запрещено.

Даже после поступления в университет Кэти не могла забыть того, чему ее учили родители. Она могла от души повеселиться, гулять допоздна или даже напиться, но она ни разу ни с кем даже не целовалась. Если бы Кэти росла в других условиях, наверное, она могла бы с кем-нибудь переспать и потом без труда завести отношения. Наверное, тогда она бы поняла, что не каждый союз окажется серьезным, какие-нибудь отношения обязательно окажутся проходными, однако это не значит, что они того не стоят.

Эта совершенно новая для нее мысль требовала осмысления. Ведь после Дункана Кэти решила беречь свою невинность, извлечь из произошедшего урок и вооружиться как следует, прежде чем принять правильное решение.

Мысль о том, чтобы свернуть с пути, вызвала в ней легкий трепет.

— Но бунт меня не сильно привлекал, — быстро добавила она. — К тому времени я уже насмотрелась, куда приводят человека наркотики, алкоголь и случайные связи. Папа активно участвует в общественной жизни и многое делает для опустившихся бедняг. Основная масса скатилась на дно потому, что выбрала неверную дорогу.

— Я как будто с инопланетянином разговариваю.

— Почему?

— Твое окружение отличается от моего как небо и земля.

Кэти хихикнула. Когда Лукас лежал рядом, болтать было легче. Если бы они сидели друг напротив друга за кухонным столом и чинно жевали под мерное раскачивание яхты, вряд ли ее потянуло бы на откровения. При виде его искривленных насмешкой губ она затевала споры, и ей это даже нравилось, но сейчас атмосфера была совсем иная.

Кэти не припоминала, чтобы они вели подобные беседы с Дунканом: он либо говорил о себе, либо пытался ее соблазнить.

— И кто же тебя окружает? — поинтересовалась она, рисуя пальцами круги на подлокотниках.

— Несгибаемые карьеристки, которые не имеют привычки якшаться с бедняками, — усмехнулся Лукас. — Правда, были у меня две первоклассные адвокатши, которые как-то выступали против твоих бедняг в зале суда.

— Помню-помню, — пробормотала Кэти. — Ты уже рассказывал о железных леди, которые никогда ничего не требуют. Ну, о тех, что спокойные и уступчивые.