В плену твоего безумия (СИ)

— Нет, — словно отголоски грома вдалеке, в теле еще отзывалось сладкими вспышками отдачи то, определение чему было так сложно найти. — Не устала, я… как просто понесло куда-то… я не могу объяснить…

— Что? — хрипло переспросил он, как будто не поверил сказанному.

Впервые я услышала его растерянным. Ошеломленным. Он и правда, как будто не мог поверить моим словам. Может, я как-то не так объяснила, и то, что едва не произошло, было чем-то опасным для психики, или вовсе недопустимым?

— Стало просто как-то очень хорошо, настолько, что рвалось за рамки телесной оболочки… я просто попробовала отключить мысли и дать этому вырваться… что-то не так?

Его хриплый вздох едва не напугал меня… как и то, что произошло следом. Когда он прижал меня к себе и поцеловал — сбивчиво, одержимо, словно дорвался до источника воды в жарком оазисе и спешил утолить свою жажду долгими глубокими глотками.

— Все хорошо, моя девочка… все хорошо…

Я не поверила своим ушам. На губах горел след его поцелуя. Сознание впало в ступор от какой-то растроганности в его словах. Потрясение было таким сильным, что я неосознанно потянулась к повязке связанными руками.

Он просто потянул за веревки вниз, притягивая мои ладони к своему животу.

— Не делай этого, Милана. Я сейчас уйду, и ты ее снимешь. Как ты сейчас себя чувствуешь?

Я повела плечами, стараясь не показать, что меня немного расстроили слова Хозяина о скором уходе. Это вообще было похоже на капитуляцию. Но что я сделала? Может, предполагается, что «саба», как он меня назвал, не должна получать такое удовольствие от происходящего?

Что ж. У меня будет достаточно времени, чтобы в этом разобраться.

Он коснулся моих запястий и принялся развязывать веревку. А я впервые обрадовалась тому, что мои глаза завязаны, повязка скроет все мои истинные чувства. И главное из них — разочарование.

Мне хотелось уснуть сейчас на его плече. Отдышаться и успокоиться. Но это не даст возможности разобраться в себе. Дилемма, однако.

— На столике у твоей кровати кнопка. Если почувствуешь себя плохо в эмоциональном плане или просто захочешь поговорить, ты ее нажмешь. Не забудь о повязке.

Веревка ослабла, освобождая мои запястья. Я машинально растерла их пальцами, с неохотой спрыгнув с колен хозяина.

— А теперь постарайся лечь спать. Сессия отнимает много сил, — он коснулся губами кромки моих волос. Да, учитывая то, как он целовал меня совсем недавно, это выглядело странно. — Спокойной ночи, Милана.

— Спокойной ночи!

Вышло язвительно, но он как будто этого не заметил. Закрыл дверь, повернул ключ. Моему тюремщику явно хотелось побыть одному. Черт, ну конечно. Завелся как мальчишка, а я запретила себя трогать. Понятно, зачем и с какой целью он ушел так быстро.

О том, насколько примитивны были мои выводы, я в тот момент не поняла только потому, что многого не знала. Положа руку на сердце, я не знала вообще ничего…

Глава 6

Глава 6

Едва ли я отдавала себе отчет… да что там, даже задумывалась о том, что ради того самого измененного состояния сознания, в которое я не успела убежать, люди готовы продать душу дьяволу. Отпустить тормоза. Лечь под плеть. Дать запытать себя до крови.

Я вообще не понимала, что это такое. Поэтому не связала восхищённую растерянность своего хозяина с этим обстоятельством.

Как оказалось, обратную сторону этой луны я тоже не знала.

Долго стояла под теплыми струями душа, смывая осязаемые касания его воли и рук. Восхитительная сладость постепенно сменялась полным упадком сил. Я едва доползла до кровати.

Несмотря на это, заснуть сразу у меня не вышло.

Мои глаза больше не были завязаны. Свет садовых фонарей, усиленный белизной снежного покрова, пробирался в окна моей комфортной камеры, делая очертания предметов четкими, подсвеченными призрачным светом. А на меня как будто обрушилась тьма. Вязкая, густая, неизбежная. Я обхватила себя руками и закрыла глаза.

Отчего были эти слезы, непривычно обжигающие и горькие, и сама не поняла. От унижения? От того, что меня заставили выполнять то, чего я не хотела? Нет, все, что произошло между мной и моим похитителем, было по обоюдному согласию. Мои рамки комфорта рушили без жалости, но мне все равно хотелось идти дальше. Я сама просила, даже умоляла не останавливаться. Позволила сделать с собой то, что не позволяла никому прежде. Раздеть. Поставить на колени. Связать. Растоптать волю и гордость.

Но плакала я сейчас вовсе не поэтому.

Какие-то абстрактные картины то и дело атаковали мое сознание, вызывая новый приступ горячих беззвучных рыданий. Меня распотрошили, вскрыли то, что я никогда не хотела поднимать с глубин своей памяти. Возможно, это было что-то родом из детства, а может, просто не понимала, насколько глубоко травмирована тем, что называлось счастливым браком.

Моя ошибка была в том, что я не знала, что обычно делают в таких случаях. Что объятий моего похитителя было бы достаточно, чтобы я успокоилась и уснула. То ли гордость, то ли нежелание показывать кому-то свою боль остановили меня от того, чтобы нажать ту самую кнопку.