В плену твоих лап (СИ)

— Знаете, месье Морруа, я очень люблю смотреть передачи о разных городах мира. Так вот, наша область больше, чем вся Франция, вместе взятая. И в ваших городках, подобных нашему, гостиницы еще хуже. Поэтому не надо высказывать нам ваше иностранное «фи», — не без ехидства заявила я.

— Хорошо, — Поль по-доброму рассмеялся, удивив меня, — я понял: мой цыпленок гордый и своих в обиду не дает.

— На самом деле Поль ненавидит отели, вне зависимости от количества звезд. Он любит дом, лес и свободу, — неожиданно примирительным тоном добавил Этьен.

Я осторожно скосила глаза на мужчину, который любит дом, лес и свободу, а он, оторвав взгляд от дороги, посмотрел на меня… как на обожаемый кровяной бифштекс после длительной вегетарианской диеты. Одним словом, извинились французы. Выглядеть сварливой самкой не комильфо, поэтому спросила с улыбкой:

— Вы в «Таежной» остановились?

— Да.

— Тогда километра через два будет перекресток, там налево сверни.

Поль кивнул, а Этьен, наконец, дозвонился кому-то. Не только я, остальные тоже прислушались:

— Джинкс, это Моро. Да, Поль со мной. Мы нашли, что искали… Да, счастливы… Нет, вас постараемся не убить… Нет, еще не полностью… Да, именно вас постараемся не убить. Тут и без вас есть на кого спустить пар. — Я услышала гогот, жаль, не смогла разобрать слов абонента по имени Джинкс. А то не нравится мне их разговор: кого они искали? Этьен между тем продолжил: — Ждем вас на месте, необходима поддержка… Да, срочная, на месте расскажу. Свяжись с главой, нам, вероятно, понадобится прикрытие и полная неприкосновенность… Ждем.

— Извини, я могу узнать, что вы искали? — с подозрением спросила Анфиса, стоило ее паре завершить разговор.

— Того, кто нас обворовывает, — сразу ответил Этьен и потянулся к ней. — Иди ко мне, моя сладкая.

Аня захихикала, затем я услышала, как она шлепнула его по рукам и прошептала:

— Не торопи события, красавчик.

— Ты дрожишь, замерзла тоже? — спокойно спросил Поль у меня.

— Больше из-за стресса, — призналась я.

— Извини! — не скрывая досады, он поморщился. — Это был первый и последний раз, когда ради меня ты рисковала жизнью.

Подставив руки под теплый поток воздуха, я расслабилась и простила:

— Да ладно, чего уж там, обращайтесь если что…

— Какой ты тепленький, — удовлетворенно выдохнула сзади Анфиса, видимо уступив Этьену и используя его для обогрева.

Поль неохотно, с тяжелым вздохом отвел взгляд от моих ног и, пользуясь моментом, напомнил о неудобном вопросе:

— Вернемся к вашим родителям и клану.

Я привыкла к тому, что Влад, словно озабоченный подросток, постоянно касается Василики, прижимает к себе, наслаждается ее ароматом, зарываясь носом в волосы на макушке. В общем, болеет ею, безнадежно и неизлечимо. Иногда создавалось впечатление, что он просто не в состоянии с собой бороться, его руки сами по себе тянутся к любимой женщине.

Василика долгими зимними вечерами рассказывала о жизни в своем клане, о взаимоотношениях нашего вида, правилах жизни и иерархии, считая чуть ли священной обязанностью подготовить «своих кровиночек» к тому торжественному долгожданному моменту, когда дед сможет вернуть нам «свободу».

О страсти веров мы с теткой знаем не понаслышке: в ночи хорошо разносятся звуки, а мои дед и бабушка довольно громкие. Поэтому нескрываемое физическое влечение ко мне, выказываемое Полем, не удивляет, тем более, я его пара. Скорее удивил его самоконтроль, ведь бабушка говорила, нашедший пару вер чуть ли не тут же ее метит, причем в момент соития.

Я обернулась, из темноты на меня смотрели две пары светящихся глаз. Анфиса моргнула, давая понять: можно сказать правду. А Этьен прищурился, ему явно наши секреты надоели.

— Мы живем вчетвером. Василика и Владислав — родители Анфисы и мои бабушка и дедушка. Клана у нас нет.

Оба мужчины шумно потрясенно выдохнули, затем Поль недоверчиво заявил:

— Это немыслимо! Две свободные самки без клана. Если бы о вас узнали другие, передрались за обладание.

— Или убили! — мрачно подтвердила, почти выплюнула Анфиса.

В салоне воцарилась тишина, автомобиль вынырнул из-за поворота и оказался на освещенной фонарями улице. Сейчас, когда стало гораздо светлее, я отчетливо поняла: у нас в машине мужчины! Более того — оборотни! Немыслимо и невероятно! Из-за них салон УАЗа кажется маленьким, сильный мужской запах заполнил его, волнуя меня, причем, моего зверя особенно. Заставляя остро ощущать их присутствие.

Моя волчья суть сейчас мысленно пищит от восторга, потирая лапы от самодовольства — достался сильный, красивый, умудренный жизнью самец. Тем самым сбивая с толку человеческую половину, за двадцать шесть лет привыкшую все контролировать, быть ответственной, сдержанной и скептично настроенной. И я, и Анфиса, и Мария выросли среди людей. Вынуждены были вести себя как люди, следовать их правилам и обычаям, специально не выделяться.