В плену у фейри (ЛП)

Скуврель позвал снова, поднял ладони, когда олень шагнул ближе. Его спина была белой, в голубых пятнах, как пенка молока. Я затаила дыхание, пока он подходил. Я еще не была так близко к живому оленю такого размера. Он мог повернуться и растоптать нас за миг. Олень выпустил поток жаркого воздуха в ночь, и он стал белым облаком вокруг оленя моментально. А потом зверь сделал еще шаг вперед, Скуврель протянул ладонь к его морде.

Я думала, что он испугается.

Я не ожидала, что он опустится и даст Скуврелю забраться на него.

Дыхание застряло в горле, мои глаза расширились от вида. В этот раз я не подняла повязку. Я не хотела видеть, каким олень был на самом деле. Я просто хотела насладиться красотой момента.

Скуврель высоко поднял мою клетку, забравшись на спину оленя, и я впервые в жизни оказалась верхом на олене. Его рога мешали видеть, он вскочил на четыре ноги и устремился в лес, легко перешагивал бревна и кусты. Было сложно не ощущать трепет. Я видела тысячу оленей и ланей в лесу дома. Я видела, как они ходили одни или стадом. Я смотрела, как они ели и пили. Смотрела, как они гонялись друг за другом, бились, топали и вскидывали рога, готовясь нападать.

Я никогда не каталась на таком. Не ожидала, что смогу на нем проехаться.

Было сложно не радоваться.

Мы долго ехали в тишине, ночь тянулась. Я искала следы в лесу — признаки того, что звери ходили или ели. В странном лесу фейри было много жизни. Некоторые следы я узнавала, другие были чужими. Все это было не из моего мира.

Ночь была холодной, и я укуталась в шкуру крысы, чтобы согреться. Я старалась не думать о том, откуда была шкура. Было тепло, и я только этого хотела.

Мы собирались вернуть отца домой. От этого я ощущала радость, ведь он будет свободен, но и печаль, ведь я знала, что не смогу быть с ним, если собиралась сделать все, что нужно было.

— Скуврель, — попыталась сказать я, но он зашипел на меня.

— Нужно быть тихими, — прошептал он едва слышно.

И я притихла. Я смотрела на магию Фейвальда, ощущая запахи фруктов на ветру, дикость звуков вокруг нас в спутанных деревьях, любуясь прекрасным оленем. И какое-то время я мечтала о том, как было бы тут, если бы все это было правдой, а не спутанной мешаниной силы и жестокости.

Когда солнце начало подниматься, я устала.

Как и Скуврель. Он спрыгнул со спины оленя без предупреждения, и он остановился, огляделся и начал ломать прутики на ближайшем деревце.

Скуврель прошел глубже в лес до места, где росла большая ель, ее ветки сгибались так низко, что они стали палаткой, тянулись к земле. Он скользнул под ветки в пространство с хвоей, опустил клетку на землю и сжался вокруг нее — но не так близко, чтобы задевать железо, хотя все равно казалось, что он охранял ее.

— Миндаль? — я предложила ему, когда он устроился, подняв один из орехов, которые он бросил мне.

Я слышала только храп. Он уснул, как только его красивая голова опустилась на хвою.

Вздохнув, я стала грызть миндаль, а потом села, дрожа, на шкуру крысы. Я все еще пыталась решить, как согреться, когда я уснула.

Глава двадцать седьмая

Когда нам с Хуланной было десять, отец сделал нам доски из камня и научил нас играть. Я быстро уставала от игры, а Хуланна была в восторге, просила всех сыграть с ней снова и снова.

Она знала, куда именно ставить камешки, чтобы испортить любую мою стратегию. И, чем больше она побеждала, тем больше восхищалась игрой.

Одной ночью, когда я готовилась охотиться на гулей с отцом, Хуланна сказала:

— Думаешь, что ты сильна, потому что можешь отогнать этих духов-пожирателей, Элли. Но ты не понимаешь, что сильны те, кто заставляют других биться за них, а не те, кто борется.

Это было глупо, потому что Хуланна не нуждалась в том, чтобы за нее сражались. Мы всегда заботились о ней.

Глава двадцать восьмая

Я проснулась от шепота Скувреля.

— Ты проснулась, кошмарик?

Я зевнула.

— Как долго я спала?

— Час. Может, больше.

— Ннгх, — часа было мало.

Он рассмеялся, и я протерла глаза. Было сложно видеть его в тусклом свете. Я едва могла различить профиль его лица, где его немного озарял лунный свет сквозь ветки дерева.

— Я хочу помириться с тобой, — прошептал он. Соблазнял шепотом. И идеей.

— Ты? Зачем? — мир точно не приходил в голову при мысли о Скувреле.

Он зарычал.

— Разве мало того, что я предлагаю мир? Я еще никому этого не предлагал.

— Это предложение? — с опаской спросила я.

— Мы можем обсудить сделку, если этому ты доверяешь больше.

— Что именно ты хочешь?

Он рассмеялся, низко и опасно.

— Ты учишься, да? Наш мир запутывает и тебя. Ты привыкла предлагать все, не спрашивая ничего взамен, но теперь ты заключаешь сделки. Еще дни назад ты спокойно приняла бы перемирие, но не теперь. Теперь ты хочешь знать условия.

— И что? — я фыркнула, села и поправила косу. — Это просто означает, что я умная. Я учусь.