В плену у фейри

Мы опустились, летели к морю. Я вскрикнула, ветер хлестал сквозь клетку, и Скуврель подлетел к одинокому темному дереву, впившемуся в склон скалы над морем. Соль смешивалась с запахом травы и растений, а еще запахом, который я стала относить к Скуврелю — гвоздика и корица и что-то звериное под ними.

— Я просто хочу один из твоих редких поцелуев, — сказал он, смеясь.

— Думаю, девушки-фейри там дали бы тебе все поцелуи, которые ты мог хотеть, — сухо сказала я, он опустился у дерева и прижал ладонь к стволу почти с любовью. — Даже больше, судя по их взглядам.

— Не сомневаюсь, — сказал Скуврель с опасным блеском глаз.

Я нахмурилась. Он говорил это тем же дразнящим тоном, что и всегда. Но… что-то было не так. И это заставило меня спросить:

— Скуврель, до встречи со мной… — я не знала, как сказать это, фраза повисла в воздухе. — То есть, ты жил долго… разве ты… не был женат?

— До встречи с тобой? — он фыркнул, поднял клетку, чтобы видеть мои глаза. Он смотрел на меня, долгие секунды тянулись, и я думала, что он не ответит. Он вдруг покачал головой и подмигнул мне. — Нет, Кошмарик. За много лет до того, как ты напугала меня, я… не был женат, — он приподнял бровь, словно предполагал под словом нечто большее. — Такие знания обладают своей властью. Я еще не ощущал такого, чтобы хотелось, чтобы другой узнал, как заставить меня охнуть от радости и вздохнуть от наслаждения. Знания — сила. И я оставлял эту силу себе, — он посмотрел на звезды и продолжил. — Быть жестоким куда сложнее, когда ты влюблен. И проще пострадать от предательства.

Что сказать на такое? Я все еще хмурилась, когда он ушел за дерево в яму между деревом и большим камнем. Яма уходила в землю так резко, что это удивило меня. Она переходила в туннель или вход в дом под корнями дерева.

Скуврель замер.

— Я знаю, что ты хочешь сбежать, охотница. Я знаю, что ты хочешь освободить отца. Но сейчас тебе нужно быть моей союзницей.

— Что тебе до этого? — прошептала я в ответ. Почему-то говорить громко казалось неправильным.

— Я не хочу говорить.

— Тогда зачем мне быть тебе союзницей? — прошипела я.

Он будто разрывался, прошел по кругу, а потом прислонился к стене из земли рядом с ямой и поднял клетку обеими руками, глядя на меня.

— Если я скажу… если… я хочу твою клятву верности.

Я нахмурилась.

— Я не буду клясться тебе в верности, не зная, что ты пытаешься сделать. Я могу подписаться так на что угодно!

Он потер лицо ладонью. Он выглядел утомленно. И восхитительно. Его жестокие губы чуть приоткрылись, пока он смотрел на меня. Он нервно облизнул их розовым языком.

— Я назову свои причины. Если они тебя устроят, можешь поклясться по своей воле.

— Я хочу спасти отца. То, что идет против этого, не дает дать клятву. И с чего мне клясться, когда ты ни в нем не клялся!

— Ни в чем? Я дал тебе клятву вечной верности!

— В шутку!

— Поверь, это была не шутка, — его глаза загорелись пылом.

Я склонилась ближе, высунула голову между прутьев.

— Тогда скажи мне.

Я так сосредоточилась на нем, что ничего не видела и не слышала.

— Я… — начал говорить он. Из тьмы вылетело что-то и попало по его голове.

Клетка выпала из его руки, и я сжала прутья, крича. Она ударилась об землю, а с ней и мое плечо и спина. Боль вспыхнула во мне, и я задыхалась у прутьев клетки. Кто-то поднял клетку и поправил ее. Я сползла на пол, хватая ртом воздух, сжимая кулаки от боли. Звезды плясали перед глазами, агония вспыхивала в голове.

Что за…

Красные слезы на белом вышитом лисе.

Клетка поднялась выше.

Черный глаз среди зеленой кожи смотрел на меня бесстрастно.

— Поймал, — прорычал орк. — Ему нужно научиться лучше прятать свои убежища. Но игра была бы плохой, если бы он не оступался порой, да?

Я охнула, клетка дико раскачивалась, усиливая боль в моем плече и спине. Я думала, что потеряю сознание. Я пыталась сосредоточиться на происходящем.

Орк поймал меня.

Он повернулся к огромному существу — больше него, что говорить обо мне. Оно пригибалось к земле, сияя медным цветом, и оно было с носа до хвоста покрыто чешуей. Кто-то закрепил на существе седло и уздечку.

Мое сердце забилось быстрее, ладони дрожали, пока я пыталась сесть. Болело все.

— Панголин, на колени, — приказал орк. Существо опустилось к земле, и орк забрался на него. Я видела только сияющую чешую и зеленую руку, держащую мою клетку.

— Ты не можешь так меня забрать, — возмутилась я. — Меня отдадут тому, кто заплатит больше.

Он молчал, но я слышала шорох над клеткой, а потом она стала раскачиваться с луки седла.

— Тебе нельзя прерывать игру! — крикнула я.

— Кто сказал, что она прервана, смертная? Я ее дополнил.

Я стала напевать, пытаясь оглушить его, но он встряхнул клетку, и я стукнулась об прутья, во второй раз ударилась плечом, тут же отлетела в другую сторону. Мое лицо ударилось об прутья, я ощутила вкус крови, а потом сползла на пол, тьма подступала перед глазами.

— Прошу, — взмолилась я.

— Да, умоляй. Мне нравится вкус твоего страха. Острый и бодрящий. Я ощущаю себя на пятьдесят лет моложе, — сказал орк.

Я пыталась говорить, но тьма украла мои слова.

КНИГА ВТОРАЯ