В плену у миледи

— Да, твоя речь была великолепна. — Сорча посмотрела на него с улыбкой и подумала: «Понимает ли он, как много значат для меня его слова?»

— Ну а ты? Ты тоже была одинока?

— Конечно, нет! В моей спальне перебывала целая толпа мужчин. — Она едва сдержала смех, увидев, как потемнело лицо Руари. — Глупый, разумеется, я была одна.

— Будь осторожна с такими шутками. Есть вещи, к которым мужчины относятся очень серьезно. — Сорча улыбнулась в ответ, и Руари спросил: — Что ж, выходит, я дал тебе то, что ты хотела?

— Ну… да, хотя… — Она наклонилась к нему и коснулась губами его губ. — Хотя я думаю, что тебе еще предстоит изрядно потрудиться.

Он провел ладонью по ее щеке, потом начал расплетать ей косу.

— Изрядно потрудиться?

— О да. На это вполне может уйти вся ночь.

— Я согласен трудиться всю ночь напролет.

— Тогда я позволю тебе немного отдохнуть после этого.

Руари рассмеялся и откинулся на кровать. Волосы Сорчи упали ему на лицо, и он с наслаждением вдохнул их чудесный запах. Ему хотелось тотчас же сорвать с нее платье и овладеть ею, но он твердо решил, что будет делать все очень медленно, чтобы сполна насладиться ответной страстью Сорчи. Потянувшись к ней, он принялся развязывать шнуровку на ее платье. Когда же она предстала перед ним обнаженная, Руари замер на несколько мгновений, любуясь ее изящной и стройной фигурой, ее хрупкой красотой. Затем он одним движением сбросил с себя штаны и рубашку и заключил Сорчу в объятия. И в тот же миг Руари осознал, что его тоска по Сорче была даже сильнее, чем ему казалось. Опрокинув любовницу на кровать, он улегся сверху и принялся целовать ее и ласкать. Сорча же тихонько стонала и ласкала его в ответ. Когда Руари наконец почувствовал, что более не в силах сдерживаться, он медленно вошел в нее и содрогнулся от наслаждения, пронзившего все его тело. У него вдруг возникло такое ощущение, что он сейчас будто вернулся домой, оказался там, где ему и следовало находиться. Сорча обхватила его ногами, и они начали двигаться, стремительно приближаясь к сладостному завершению их страстного соития. Наконец оба содрогнулись в последний раз и почти одновременно выкрикнули имена друг друга. В изнеможении упав на грудь Сорчи, Руари подумал о том, что ему оставалось лишь молиться, чтобы никакая сила не смогла разорвать их связь.

Сорча приподнялась и, потянувшись, посмотрела на мужчину, лежавшего с ней рядом. За окном потихоньку занимался рассвет. Она осторожно провела ладонью по груди Руари, думая о том, что ночь прошла слишком быстро, ужасно быстро. Было невыносимо думать, что эта чудесная ночь подошла к концу, и успокаивало только то, что впереди у них было еще много таких дней и ночей. А то, что они накануне поговорили с полной откровенностью, добавляло их близости нечто новое, нечто такое, чему она пока еще не могла подобрать названия.

Сорча снова провела ладонью по груди любовника, и Руари шевельнулся и приоткрыл глаза. У Сорчи все тело ныло и болело, но это была приятная боль, и ей хотелось, чтобы она стала еще сильнее. Наклонившись, она стала покрывать поцелуями грудь и живот Руари. Он улыбнулся и, пробормотав ее имя, проснулся окончательно. Улыбнувшись ему в ответ, она провела кончиками пальцев по его восставшей плоти. Руари тут же приподнялся с хриплым стоном и попытался ее обнять, но она ловко вывернулась из его рук и рассмеялась. Он тоже засмеялся и, резко приподняв ее, тут же усадил на себя, так что тела их слились воедино. Несколько мгновений Сорча просто сидела, наслаждаясь ощущением наполненности, которое дарил ей Руари. Когда же он взял ее за бедра и начал двигаться, Сорча тотчас уловила ритм его движений, и они вновь устремились к вершинам блаженства, где уже не раз побывали за эту ночь.

Потом Сорча легла рядом с любовником, и Руари обнял ее и поцеловал. Она пока не услышала от него, слов любви, но все равно чувствовала себя счастливой.

— Я сегодня весь день буду ходить по Гартмору и спотыкаться от усталости, — с ухмылкой пробормотал Руари.

Сорча мысленно улыбнулась. Ей очень понравилась мысль о том, что все вокруг догадаются, почему у лэрда слипаются глаза, а настроение при этом замечательное.

— Я надеюсь, у людей в Гартморе не хватит наглости отпускать по этому поводу шуточки, — заметила она. — Не хочется целый день слушать их, стараясь при этом не покраснеть.

— Они, наверное, захотят осыпать тебя благодарностями и подарками, потому что слишком долго страдали от моего дурного настроения.

— А… понятно. Воздержание не делает тебя счастливым и покладистым.

Руари рассмеялся:

— Конечно, не делает. В таких случаях я словно злобная собака — бросаюсь на всех подряд.

— Должна сознаться, что у меня тоже было не самое лучшее настроение.