В плену у платформы. Как нам вернуть себе интернет

Распределенные сети исчезли из нашего лексикона. Попробуйте поискать термин network в таких книгах, как Капитализм платформ Ника Срничека, Стек Бенджамина Браттона или Эпоха надзорного капитализма Шошаны Зубофф, и вы обнаружите, что он не встречается там ни разу. Даже в активистской литературе им теперь почти не пользуются. «Теория сетей», о которой писали математики и социологи, не развивается уже больше десятилетия. Левые даже не попытались взять эту концепцию на вооружение. Этим занималось разве что «глобальное гражданское общество», то есть ограниченный круг НКО, пытавшихся применить понятие «сетевого общества» Мануэля Кастельса, чтобы примкнуть к институциональной политике на транснациональном уровне. Но распределение власти через сети так и осталось только мечтой. Ценность горизонтальных иерархий, о которых особенно много говорили сторонники идеи «сеть – это сообщение», уступила системе платформ, выстроенной вокруг «инфлюэнсеров» и пассивно-агрессивных, ни к чему не ведущих отношений «фолловинга». Перераспределения благосостояния и власти не случилось – вместо этого мы продолжаем общаться в «сети» под пристальным откалиброванным взглядом алгоритмов.

В эпоху субъекта без цели исчезает невидимый «андеграунд». Построение сетевых структур вместо разрушающихся институций – церкви, сельской общины, профсоюзов, партий – было популярной тактикой сразу после Холодной войны. В то время в сомнительных конторах типа RAND о сетевых сообществах говорили как о шпионской технологии, позволяющей внедряться и вести подрывную работу изнутри государств-изгоев или организаций, рассматриваемых как угроза американскому мировому порядку. В 1980-е в банковской сфере появились «финансовые сети», за этим последовала интернет-демократизация. Но тридцать лет спустя «сети», похоже, пришли к состоянию gesunkenes Kulturgut[7], идея была выхолощена для массового употребления. Что убило сети? Их имманентная «открытость» и неформальность или же отсутствие коллективной воли делать что-либо, кроме как тыкать в кликбейтные заголовки?

Никогда прежде сети не были настолько полны и не казались одновременно настолько пустыми. Писатель Ромен Дийе пишет, что понятие «социальная сеть» (social network) утратило смысл. Сети были убиты неутолимым желанием френдить больше и больше людей, «которых вы можете знать». Чем больше, тем лучше – таков капиталистический императив постоянного роста. В логике соцсетей рост количества френдов аналогичен увеличению охвата рынка. Однако с массовой индивидуализацией культа личности приходит печальное ощущение пустоты. «Одно дело – что вы с кем-то знакомы, другое – есть ли вам о чем поговорить». Он приходит к выводу, что понятие широких сетей социальных связей с элементом трансляции умерла. «В совокупности на разных платформах у вас могут быть десятки, сотни, даже тысячи друзей и подписчиков. Но эти многолюдные пространства еще никогда не казались такими пустыми» [3].

Технологические компании сделают что угодно, чтобы расти и выливать всё больше рекламы на пользователей, не гнушаясь и «темными паттернами» (dark pattern designs)[8]. Что же в итоге? «По мере роста социальных медиа их содержание превращается в мусор». Диагноз точный – но каково лечение? Дийе не политизирует вопрос и не предлагает разрушать монополии, создавая взамен платформам новые и более осмысленные инструменты; вместо того он обращается к банальному цифровому детоксу. «Уберите телефон в карман и заведите беседу, – советует он. – Может быть, вы проговорите несколько часов, забыв о красных точках над иконками приложений». Возможно ли заново вообразить социальное и не винить себя за слабость и зависимость? Возможно ли возродить в какой-то мере потенциал сетей?

От платформы к сети?

Возможное объяснение упадка сетей – рост платформ. Четвертая и заключительная часть труда Кэролайн Левин о формах довольно неожиданно посвящена сети. Оставляя за скобками «короткое лето интернета» в 1997 году и последовавший за этим «бум доткомов», как и суровую реальность нынешнего капитализма платформ, этот несвоевременный эстетический трактат в 2015 году предложил свежий взгляд на потенциал сетевых структур. Левин восхваляет их способность к преодолению границ институций и каузальности в пользу связанности, взаимодействия и текучести.