В плену у прошлого

Стоит статуей напротив меня, ресницами хлопает, а реакции как не было, так и не последовало. Рядом стоящие девушки, шептались поедая меня взглядом, каждая из них желает стать моей женой. А Ясемин после окончания музыки прошла мимо подобно царице даже не посмотрев в мою сторону. Тогда я сказал про себя: "Кто она? Хочу дышать тем чем дышит эта девочка. Видеть то, что видит она. Изучать её, не давая никому права сделать это опередив меня".

Помню все в тех же ярких цветах, так словно это было не три года назад, а вчера. Тот день я запомнил навсегда.

Днем парило солнце, но моим светом и теплом было присутствие и улыбка Ясемин, которая танцевала и держалась на высоте, ей не хватало диадемы на голове потому что никто не сравнится с ее красотой. Понимая, что она совсем еще юная я мог только наблюдать со стороны, как она цветет на глазах.

Вечером мой отец заметил моё увлечение ходить по горячим следам за Ясемин и в прах разбил мои мечты и планы, одним словом.

— «Запрет».

Мне тогда исполнилось двадцать один год, наивен. Море по колено, казалось, все запреты можно снять если захотеть. И я ответил отцу осмелившись.

— «Тот, кто его наложил, тот и снимет. Ты же все сделаешь ради единственного сына, поэтому не запрещай. Дай мне право самому выбрать себе невесту». — подумал тогда я, что отец против моего решения, поэтому и запрещает.

Отец похлопал меня по плечу, закурил сигару. Он знал, что во мне течет кровь арабских предков, которые никогда просто так не откажутся от любимой женщины.

— «Эта девочка внучка Серхата Оздемира, нашего близкого друга, брата. Ясемин всего шестнадцать лет, и она под запретом, потому что принадлежит другому мужчине. Как только ей исполнится восемнадцать, Ясемин выйдет замуж и будет счастлива. Поэтому девушка под запретом».

— «Отец, так это родители всё за неё решили. Может девушка не будет счастлива в браке».

Отец, усмехнувшись, посмотрел в даль и сделав последнюю тягу сигары спокойно сказал:

— «Посмотри вон туда».

Я обратил внимания на тонированный Гелендваген, который остановился у Ясемин. Из машины вышел парень, примерно моего возраста, он поцеловал девушку в лоб, и они обнялись.

Лицо её сияло от радости, глаза сверкали искрами, когда она смотрела в сторону этого парня.

— «Теперь ты видишь, какая девушка счастливая рядом с Адемом? Я честно сказать, желаю им счастья, ведь все наши знают, что любовь Ясемин и Адема никому не по силам уничтожить! Хочу, чтобы и ты это понял!» — последние фразы отца ударили яростно ниже пояса.

Я тогда перестал контролировать себя, словно перед глазами всё затянулось мутной пеленой.

— «Я застрелю этого Адема и заберу девочку себе. Ясемин будет моей!»

Помню, что из-за спины достал пистолет, а потом терпкий привкус крови почувствовал на своих губах. Говорят, в ярости не ощущаешь боли, вот и я ничего не почувствовал. Лишь услышал грозный бас отца:

— «Что ты творишь? Приди в себя! Из-за твоей несдержанности Серхат первым делом мне пулю в лоб выстрелит, а следом всю нашу семью на колени поставит».

Я начал остывать, поморщившись от боли.

— «Вот никогда бы не подумал, что мне придётся на собственного сына руку поднимать! — разочарованным голосом признался он, забрав у меня оружие. — Расстроил ты меня сынок!"

Гелендваген уехал, скрывшись за высокими воротами вместе с той, которую полюбил с первого взгляда.

— «Больше ты её не увидишь! Будешь держаться подальше от Серхата, а в особенности от этого особняка! — угрожающе заявляет мне отец, а я молча стою и слушаю, сжав кулаки. — За свою ошибку придётся отвечать Демир, ведь ты уже не ребёнок. Слушай мой наказ, сегодня же собираешь вещи и уезжаешь в Абу-Даби. И без моего позволения и шагу не сделаешь на земли Турции. А позже я женю тебя на красавице Айше».

Я знаю, что неправильно себя повёл, но любовь она такая — бьёт сильно и по слабым местам. Настолько мне было паршиво в тот момент, что я не мог с лёгкостью вздохнуть. Пробирало до мурашек бросая в холодный пот. Я был готов убить, разорвать на части парня, который за считанные секунды стал моим главным врагом на пути к возлюбленной.

Мой дед был Шейхом, я всегда равнялся то на него, то на отца, дед говорил: «Покажи в себе смирного котёнка, а когда придёт время, выпусти на свободу льва».

Никогда не забываю его слова, ранее я не понимал смысл сказанного им, но сегодня я понял — придётся склонить голову перед отцом, чтобы показаться котёнком, но придёт время, и отец не сможет управлять львом.

— «Как посчитаешь нужным отец. А теперь с твоего позволения я поеду домой собирать вещи». — ответил грустно я и на следующий день уехал.

Больше мы не поднимали тему о Ясемин. Я учился, работал. До изнеможения трудился, дабы не вспоминать любимую, но было тяжело, порой невозможно. Время нещадно летело и через три года отец вызволил меня из Эмиратов передав свой бизнес.

Я издалека наблюдал за Ясемин и принял тяжелое решение не разрушать счастья любимой. Все только и твердили во круге: «Ясемин и Адем созданы Аллахом друг для друга, они одно целое».