В плену у сказки

— К сожалению, ни я, ни джин не могли похвастаться такой фантазией, как у тебя. В моем случае все предельно просто. Убить меня может лишь тот, кого я люблю всей душой и сердцем.

— Даже игла в яйце звучит надежнее. Получается, тебе нельзя никого любить?

Этот вопрос возник так просто и вырвался наивным мотыльком, который полетел на свет и сгорел в зареве ответа:

— Ну почему же? Я ведь люблю. Тебя.

Ни я, ни даже сам Румпельштильцхен не ожидали, что прозвучат подобные слова. Мы уставились друг на друга в полной растерянности.

Но сказанного не воротишь. Колдун шагнул ко мне и повторил:

— Я люблю тебя.

И когда он взял мою ладонь и медленно поцеловал кончики пальцев, реальность от меня уже ускользнула. Единственным, что я могла различить, был громкий звон в ушах.

Любит. Он меня любит? Он? Меня?

— Ну скажи, каково быть той, кто может одолеть чудовищного колдуна? — Он не остановился на ладони, прокладывая дорожку поцелуев вдоль запястья и предплечья.

— Ты ошибаешься, — хрипло ответила я.

Колдун быстро поднял взгляд и четко произнес:

— Я ни в чем и никогда не был так уверен.

— Ты даже меня не знаешь… Сам ведь называл самозванкой.

— Я влюблен в тебя, кем бы ты ни была на самом деле. Для меня ничего не имеет значения, кроме того, любишь ли ты меня в ответ или нет.

— Я… — голос дрогнул и оборвался.

Ну какая, к черту, любовь? Хотя я и без того знала, какая. Такая, что может стоить мне возвращения домой, а Румпелю — жизни. Очевидно, ничего хорошего она не могла принести ни ему, ни мне.

— Уже поздно, мне пора в замок.

Румпель наконец отпустил мою руку и, отступив, посмотрел с мрачным прищуром, словно в чем-то меня заподозрив.

— Ты можешь остаться со мной. Здесь, навсегда. Тебе не нужно возвращаться.

— И все же…

— Я не хочу тебя отпускать.

— Пожалуйста. — Я сама удивилась собственному протесту, который разгорелся внутри. — Отведи меня в замок.

— Я обидел тебя? — он вопросительно приподнял бровь. — Или напугал?

— Нет, просто мне надо подумать. Пожалуйста.

Хуже всего, что во мне проснулся иррациональный страх. Я почти поверила в то, что, если не сбегу сейчас, то навсегда останусь заложницей этого темного замка. Останусь пленницей любви, колдуна и сказки.

— Хорошо. Иди, раз хочешь.

Румпель взмахнул рукой, и между нами появился портал, полностью отделив нас друг от друга. Я не видела лица колдуна, но чувствовала, как он уязвлен и рассержен. Признаться в любви, а потом увидеть, как от тебя сбегают — это, наверное, очень неприятно.

— Какое второе желание ты загадал джину? — спросила я.

— Я пожелал ему свободы, — ответил колдун.

Переместившись в уже ставшую родной комнату, я сразу села на ковер и закрыла лицо руками. Спутанные мысли и чувства намеревались свести меня с ума.

Кто просил Румпельштильцхена в меня влюбляться? Кто заставлял его признаваться? Нечестно.

Я боялась, что станет слишком поздно… Что ж, вот и стало.

В комнате почему-то было холодно, и причина этому выяснилась почти сразу, едва я подняла голову — открытое настежь окно, через которое осенний ветер нагло заглядывал в спальню и гулял по ней. Только вот я его не открывала.

— Приятный сегодня вечер, не правда ли?

Фея-крестная сидела в кресле и держала в руках волшебное зеркало. Она улыбалась:

— Мне очень понравилось наблюдать за этой сценой. Надо же, великий колдун был так взволнован, что даже не заметил моего внимания. Как мило.

— Что ты здесь делаешь? — я сразу же поднялась и сжала кулаки.

— Пришла узнать, как у тебя дела и как скоро мне ждать свадьбу своей крестницы. Но вместо этого ты доставила мне удовольствие лицезреть ничтожность Румпельштильцхена. Он был таким жалким, когда признался и не получил взаимности.

— Да что ты вообще понимаешь⁈

— А ты? — ведьма ухмыльнулась. — Не надейся, что, если он освободил джина, то отпустит и тебя.

Её слова полностью опустошили меня, забрав последние силы. Я махнула рукой и села на кровать, не желая больше говорить. А старая карга положила зеркало на стол, подошла и погладила меня по голове, почти ласково и заботливо.

— Может, теперь тебе придется уговаривать саму себя, чтобы уйти? Хочешь ли ты домой или уже нет?

— Хочу. Я больше всего на свете хочу вернуться домой.

«К маме, к Женьке».

— Пожалуйста, верни меня домой, — попросила я.

— Тц-тц, не раньше, чем закончится эта история. Ты еще имеешь значение для сюжета, я чувствую это.

Этот сюжет уже сидел у меня в печенках, честное слово.

Ведьма какое-то время молчала, а потом вдруг перед носом у меня возникла маленькая хрустальная туфелька. Я машинально схватила ее.

— Что это?

— Ты меня порадовала, наконец-то стала покорной, — сказала Фея надменно, — возьми, если разобьешь ее, то я незамедлительно появлюсь.

Я скептически на нее посмотрела, и ведьма пояснила:

— Расценивай это, как благосклонность. Я хоть и не собираюсь отпускать тебя, пока ты не принесешь мне на блюдечке желаемый финал, однако могу помочь, если возникнут сложности. Так уж и быть.

— Сложности?