В плену у сказки

— Что у тебя на щеке? — неожиданно спросила Дризелла, дергая ее за юбку, — опять зола? Какое убожество, и как тебе не стыдно показываться нам в таком виде.

Элла сразу же коснулась своей щеки, пытаясь стереть грязь, и покраснела. Дризелла рассмеялась, Роксана не сказала ни единого слова, а я вдруг ощутила значимость этого момента, даже мурашки по спине пробежали.

Вот она, ключевая сцена, которая олицетворяла всю жизнь несчастной Золушки. Все начиналось здесь. Может, именно это привело сказочных Анастасию и Дризеллу к болоту? Только вот я лягушкой становиться не собиралась.

— Ты просто завидуешь.

Роксана и Дризелла перестали жевать. Они действительно походили на настоящих мать и дочь: та же мимика, те же движения. Элла нахмурилась, и в ее глазах я прочитала немой вопрос.

— Что? — переспросила Дризелла.

— Ты завидуешь. — я отодвинула от себя тарелку, потому что каша, маячившая перед носом, вызывала лишь тошноту. — Даже если бы Элла искупалась в саже, она все равно была бы намного красивее тебя.

Повисло гробовое молчание, но я могла поклясться, что слышу, как медленно и со свистом вскипает Дризелла. Она хотела что-то ответить, но Роксана ее опередила.

— Немедленно извинись перед сестрой.

— Или что? — я ухмыльнулась, — меня тоже заставишь прислуживать? Ты ведь так поступаешь с неугодными дочерьми.

— Да что же это такое, — Роксана перевела дыхание, полностью шокированная, — что на тебя нашло?

— Озарение.

Я поднялась со стула и направилась прочь из столовой. Взгляды прожигали спину, ну и пусть. Нет никакого смысла оставаться на стороне злодеев, когда можно примкнуть к герою и погреться в лучах его неминуемого счастливого финала.

Элла догнала меня в коридоре и, обхватив за предплечье, заставила остановиться. Ее голубые глаза сияли благодарностью, а еще наигранно щенячьим восторгом.

— Спасибо, — прошептала она, — сначала я тебе не поверила, но спасибо, что заступилась.

— Не за что. — Я мягко отстранилась от нее. — Скажи, если будет нужна помощь, а сейчас мне необходимо отдохнуть.

Я примерно помнила, где находится комната Анастасии, и собиралась переодеться и собраться с мыслями, а еще мне требовалось одиночество, чтобы хоть немного расслабиться. Нервозность и паника выматывали.

— Это ты скажи, если будет что-то нужно, — с готовностью сказала Элла, — я сделаю все, что захочешь.

— Лучше иди покорми своих мышей и птичек, увидимся позже.

Элла нехотя отпустила мою руку и продолжила стоять, неотрывно следя за тем, как я поднимаюсь по лестнице. Ее взгляд не прожигал, как взгляды Дризеллы и Роксаны, но он ввинчивался в позвоночник и оставался в костях, так что на последних ступенях я почти бежала.

Просто показалось, просто нервы.

Это же Золушка, одна из самых беспомощных сказочных принцесс, она не может вызывать ничего, кроме умиления, но я все равно выдохнула с облегчением, когда заперлась в комнате и позволила себе поверить, что нахожусь в полной безопасности.

Глава 3

Побеждена, но не сломлена

Элла танцевала на кухне, тихо мурлыча незнакомую мелодию. Я остановилась в проходе, завороженная ее изящными движениями и голосом. Она меня не заметила, продолжая переставлять чашки и протирать стол, при этом взгляд ее оставался пустым, лишенным осмысленности, и было что-то в этом отталкивающее, пугающее, словно она балансировала на грани безумия.

Золушка, которая в свободное время чаевничала со Шляпником в Стране Чудес…

Две маленькие яркие птицы, похожие на свиристелей, приземлились на подоконник и тоже запели, подражая Элле. Подобные ситуации в фильмах про принцесс могли кому-то даже нравиться, но одно дело смотреть фильм, а другое — видеть все это в реальности.

Я поняла, что мне следует уйти и не мешать сказочной жизни, но, конечно, уйти не успела. Едва я сделала шаг назад, Элла тотчас замолкла, а птицы еще какое-то время прощебетали и затем тоже выпучили на меня свои черные глазки. Комната наполнилась недоброжелательным, опасным безмолвием.

Я в который раз напомнила себе, что передо мной находится всего лишь Золушка и что мне определенно нужно бороться с паранойей.

— Анастасия? — Элла смущенно отвела взгляд. — Что ты здесь делаешь?

Я вздохнула и подошла ближе: птицы тут же испуганно улетели.

— Можешь меня постричь?

— Что? — Элла растерялась.

На самом деле я сама сомневалась, хорошая ли это идея. Но ходить с длинными рыжими паклями, которые несильно отличались от мочалки, было невыносимо.

После того, как я утром осталась одна, то сразу же отыскала зеркало, чтобы посмотреть, на какую внешность меня обрекли. Но оказалось, что я совершенно не изменилась. Ну, кроме волос: теперь они были рыжими, неприлично длинными и убитыми, но все остальное принадлежало все-таки мне.

Когда я это осознала, то испытала укол разочарования. Находясь в другом теле, легче принимать решения и верить, что все вокруг нереально, а теперь… Градус серьезности стремительно повысился. Теперь я знала, что окружающие видят именно меня, и оттого чувствовала себя беззащитной.